Ясное летнее небо затянули чёрные тучи. Где-то прогремел гром. Горожан, видимо, это нисколько не напугало. Прохожие и не собирались доставать зонтики. Духота стояла плотной стеной. Ни малейшей прохлады, ветерка. Ощущение, — будто неведомая тёмная сила законсервировала в банку всё человечество и смотрит сквозь стекло, усмехаясь, — выдержим ли…
Саломея подошла к автомобилю. Ей казалось, — чувствует запах краски расплавленного бока машины. Щёлкнула брелоком. Включила кондиционер, достала чуть тёплую воду. Отпила, поморщилась.
Дома никого не оказалось. Блэкки даже не бросился к ней. Лежал, прикрыв глаза, лениво бил хвостом об пол. Моня пискнув, поднял хвостик и прислонился к стенке. Мяукнул ещё раз, высунув розовый язык. Саломея, глядя на белый круглый комочек, не удержалась, взяла на руки, прижала к себе. Его шёрстка уже впитала все ароматы их дома.
— Ах, они нехорошие! Даже водичку не оставили!
Блэкки приоткрыл один глаз. Лениво приподнялся, отряхнулся. Потрусил на кухню.
Саломея поискала глазами пульт.
— Сейчас! Сейчас попытаемся отдышаться! Жарковато в шубах? А? Ребята?
Бесшумно заработал кондиционер, наполняя прохладой просторную квартиру.
Есть совсем не хотелось. Она вспомнила о чашке кофе, который бы её взбодрил. Достала из холодильника прозрачный кувшин. Накануне вечером налила туда крепкий натуральный кофе. Сейчас он был ледяной. В большую пол-литровую чашку бросила ложку сахара. Задумалась, помешивая. Расположилась в нише у окна.
Солнце, ещё утром, едва коснувшись яркими лучами восточной стороны дома, где находились окна их квартиры, следом обрушивалось своим несокрушимым знойным сиянием на северную часть здания, поджаривая соседние окна.
Попивая ледяной кофе, припомнила события дня.
Свет. Он внезапно осветил всё помещение. Мозг стал «видеть» образы, как видел их во время сновидения.
Заходящее солнце сентября. Нежаркие его лучи заглядывают в небольшую квартиру. Женщина что-то говорит хриплым голосом. Ей очень больно. Её никто не слышит. Их трое. Мужчина и маленькая девочка о чём-то просят женщину. Та не уступает, ей всё надоело. Она хочет уйти. Не может.
— Мамочка! — кричит девочка. — Я не хотела! Она меня замучила! Она издевалась! — Горько плачет.
— Правильно сделала, дочка! — поощряет отец. — Потерпи годика два, а там…
— Ни два, ни пять… И «там», — не будет! Слышишь?! — прокричал женский голос.
Ощущения, голоса, незнакомый быт… Всё растаяло. Саломея стряхивает остатки видения.
— Моля! Ты дома? Чудесно! — восклицает муж. Затем вглядывается в лицо. — «Там» была?
Саломея в ответ кивает головой.