— Ещё интересней! — произнесла иронично.
— Ну, вот! Делай людям добро! — нехотя поднялся, направился в свою комнату.
Держа в руке небольшую книгу формата, пакет-бук в яркой глянцевой обложке, плюхнулся на тахту.
— А-а! — взяла в руки Саломея, — ничего серьёзного! Обыкновенная дребе…, — не договорила, смутилась. — Действительно, для широкого круга читателей.
Посмотрела испытующе на сына.
— Тебе нравится? — повертела в руке. — Если — да, то, что именно?
— Честно? — опустил глаза. — Нравится то, что никто, кроме меня не знает таких знаков, а ещё…, — коротко взглянул на мать. — Ведь это для избранных? Да, мам? Не для всех… Поэтому тоже нравится! — Отвернулся. — Даже по телевизору, вон, показывают! Целые шоу!
Саломея вздохнула. Неужели и её сын, как и многие, к сожалению, ученики Александра Васильевича, больны этой самой болезнью, — человеческой гордыней? Экстрасенсы в шоу! Да, уж! Маячат на экране, чтобы доказать… Как там в пословице? «Пустая бочка звонче гремит»… Деньги? Опять они!
Что именно она и Вадим упустили в воспитании сына? Дай бог ошибиться!
— Ты умный, добрый мальчик! — Начала она. — Во всяком случае, мы стремились воспитать вас с Ромкой именно так! — села напротив, глядя в лицо. — Кирюш! Прежде чем заниматься такими серьёзными вещами, нужно очень честно заявить самому себе о намерениях! Они могут быть разными! Тем и страшны так называемые тайные знания! Пойми, в чьи руки попадут… Ну, хотя бы этот знак, что ты мне показал с такой лёгкостью, — махнула рукой, — многое другое, о чём ты пока не имеешь никакого представления! — Сжала лоб рукой. — Как тебе объяснить?
— Я, кажется, понял! Мам, да я и не хочу выделяться! Не хочу никому показывать, какой я крутой! Я понял! Даже, если я — мышь серая и не обладаю никакими талантами…
— Ну, да! Примерно это я хотела тебе сказать! — Спохватилась. — Господи, ну какая ты «мышь»?…
— Да как ты могла, — возразил, — подумать обо мне, что я хочу выделиться среди других?!
Мальчик вскочил. — Да ты что? Я бы давно мог стать готтом или сатанистом! Или того хуже, — скинхедом!
Глаза Саломеи широко открытыми глазами смотрит на сына.
— Да! Да, мам! У нас в гимназии их как собак нерезаных…
— Что? И в твоём классе?! — воскликнула, пропустив мимо ушей грубую поговорку.
— А что тут такого? И в моём! В старших классах, вообще, каждый третий!
Саломея снова присела. Словно почувствовав недоброе, из прихожей появился Блэкки. Потёрся крупной головой, устроился у ног. В полумраке его чёрная шерсть резко выделялась на фоне светлого паркета, — казалась большим тёмным пятном.