— А слабо тебе поцеловать меня?
Петька зарделся, как тогда, на уроке, сделал шаг назад.
— Ну, тогда я! Сама!
— Может не надо? — растеряно огляделся вокруг.
— А ты трус! Вот не думала! — жёстко бросила в лицо. — Пошутила я! А за Ирку, спасибо!
Звонко рассмеялась и умчалась прочь. До конца учебного года оставалась ровно неделя.
Она улыбнулась своим мыслям. Вспомнила, как металась Ирка, как звала на помощь. Одноклассницы «случайно» оказались в местном, заброшенном парке один на один. Ирка, та самая девчонка из их класса, стала пятиться. Позади неё, неожиданно для обеих, оказался высокий обрыв. Маленькая воровка — одноклассница сорвалась в пропасть. Упала на каменную гряду. Девочка осторожно взглянула вниз. Тело ударилось несколько раз о камни, перевернулось и медленно стало сползать дальше, в глубокую расщелину между больших валунов. Наконец, исчезло совсем.
Глядя на лучики в ладони, — отсвечивали возвращённые серёжки, — радовалась пришедшему в голову плану. Внезапно закружилась голова. Затошнило. Ведь она не хотела. Ничего такого. Честно.
— Мам! Сколько стоят мужские туфли у вас в магазине?
— А тебе, зачем? — удивлённо спрашивает мать. — Импортные, дефицитные — дорого. Сама понимаешь, а наши…, — резко обрывает себя, — всё же, зачем тебе?
Мать ещё не знает, не заметила, что в ушах дочери давно нет золотых, с осколками бриллиантов, серёг. Всем, кто видел их, — кажется, камешки — простые стекляшки. Девочка давно решила продать их. На вырученные деньги купит Пете новые туфли…
Она ехала минут двадцать — тридцать в другой городишко попытать счастья — продать серьги. На автовокзале, выйдя из рейсового автобуса, внимательно осмотрелась. Через дорогу, на противоположной улице, наконец, увидела вывеску «Комиссионный магазин». Облегчённо вздохнув, направилась туда. В отделе, где под стеклом сверкали ювелирные украшения, оценщик взглянул на серьги, затем, очень внимательно, — на неё.
— Барышня! Откуда у вас… Паспорт с вами?
— Паспорт?! — Ей было четырнадцать с половиной, почти пятнадцать, документ будет через год. Вслух, улыбаясь, не растерялась, мило произнесла:
— Без него? Как-то можно?
Оценщик глянул на дверь позади себя и что-то написал на белом поле газеты «Правда», что лежала на столе, чуть поодаль. Невзначай придвинул ближе. Она прочла. Из чего следовало: она получит лишь пятьдесят процентов.
— Сколько это?
— Пятьсот!
— Сколько? — не поверила.
— Барышня! Не устраивает, — тихо произнёс, затем громче, — жду вас с паспортом!
— Всё, всё устраивает! — чуть не закричала от восторга.
Старик отсчитал деньги купюрами по двадцать пять рублей. У неё всегда было всё, чего душе угодно. Но такие деньжищи она держала в руках первый раз в жизни. В первый раз решила вопрос сама. Для себя. Гордиться было чем. И всё же. Вдруг, нестерпимо стало жаль Ирку. Она не хотела, всё как-то само…