Фреска качнулась в руках профессора и едва не ударилась о стол. Макс сделал шаг и придержал край каменного изображения.
— Спасибо, — поблагодарил он, и положил экспонат перед толстяком.
— Что это? — спросил Грошев, рассматривая грубые изображения людей.
— В нашем полку прибыло, Иван Аверович, — рассмеялся сидевший за соседним столом Сухарев.
— Это то, над чем мы работаем, — ответил профессор, нестарый начавший лысеть мужчина в растянутом свитере с заплатами на локтях.
— Над чем там работать, — оторвался от книги Леха, — Без обид, проф, но какая польза от того, что вы узнаете в какой горшок мочился по утрам Керифонт Первый.
— Ну, хотя бы такая, что не пить из этого горшочка чай.
— Разве что, — буркнул Леха.
Профессор смахнул тонкий слой пыли, и указал Максу на ближайшее изображение. Человеческая фигурка стояла вытянув руки с развёрнутыми ладонями, будто останавливая что-то невидимое. Рядом стоял еще один человек, но его вытянутые руки сменили положение, теперь они простирались ладонями вверх, словно он подставлял их подо что-то.
— Попробуйте сделать тоже самое, — предложил Иван Аверович.
— Что? — не понял Макс.
— Это не смертельно.
Грош оглянулся, справедливо полагая, что его разыгрывают. Леха смотрел поверх страниц. Гвардеец остановился в дверях, Воронов и Сухарев делали вид, что ничего особенного не происходит.
— Смелее. Нет ничего страшного в том, чтобы вытянуть руки, — поторопил Дорогов.
Макс пожал плечами и поднял ладони готовясь оттолкнуть нечто невидимое. Толстяк оказавшийся напротив, возмутился:
— Эй, не на меня!
Грошев отвернулся, теперь он смотрел прямо на Клеса, которого упражнения псионников не впечатлили.
— А теперь разверни ладони во вторую позицию, — скомандовал Дорогов.
Грош подчинился. Несколько секунд стояла тишина, а потом толстяк засмеялся, книга в руках Игрокова подозрительно подрагивала.
— Все тоже самое, но с энергией. Точка приложения нижний центр, направление — смещающийся по дуге вектор от большого пальца к мизинцу. Силы насколько хватит, не жалей, вряд ли….
Мужчина не договорил, потому что Макс сделал то, что от него требовали, вывернул ладони, одновременно собирая силу и посылая по дуге. Он наслаждался каждой секундой, лёгкостью с которой энергия потекла по пальцам. Чистая, терпкая, по-прежнему ощущаемая как тягучий запах озона, вызывающий сухость во рту, как перед грозой. Но на этот раз в нем не было ничего неприятного.
Подчиняясь движению ладони, сила закрутилась. С рук сорвалась воронка. Именно так он ощущал ее, быстрое завихрение оттолкнувшееся от ладоней. Дверь открылась, не видевший и не чувствовавший ничего особенного Калес отошёл в сторону, пропуская в зал высокого седого мужчину. Вошедший на секунду замер, и сделал инстинктивный шаг назад. Воронка провернувшись с десяток раз рассыпалась. Дорогов покачал головой.