– Когда заслужит этого, будет произведен в свое время, – отвечал государь и тут же с чувством обратился к Ивашевой, вторично поцеловал у нее руку и вышел.
Севши в экипаж, сказал мне:
– Почтеннейшая женщина! Ну, не удивляюсь, что ты так любишь это заведение: ничего лучше оного я не нашел.
Затем приказал везти себя в казармы кантонистов,[488] над коими бригадным командиром был Кошкин. Там он нашел тоже большой порядок. Но зная, что в Симбирске кантонистов более 1200 человек, а здесь всего помещалось не более 300, спросил: где же расположены прочие?
– Большей частью, – отвечал Кошкин, – по обывательским квартирам. Здесь же мы преимущественно помещаем евреев, чтобы они не имели сообщений с евреями, живущими в городе.
– Жиркевич! – закричал государь сердитым голосом. – У тебя евреи живут в городе?
– Есть четыре человека, имеющих позволение от министра на основании вашего высочайшего повеления, – отвечал я без робости.
Заметно было, что государь был недоволен сам, что сделал мне строго вопрос свой. Потом он изволил спросить:
– Где тут еврей, что вчера приходил ко мне с просьбой?
Вызвали вперед мальчика лет девяти или десяти.
Опросивши батальонного командира, как еврей этот ведет себя, и, получив удовлетворительный ответ, он обратился нему:
– Ну так ты один сын у матери?
– Точно так, ваше императорское величество!
– Бенкендорф! Разузнать это, и если это справедливо – немедленно возвратить. А если солгал, то… – Тут государь показал жестом обряд наказания, которому надлежало подвергнуть обманщика.
Здесь я имел случай оказать государю необыкновенное положение двух рек в Симбирске: в небольшом пространстве одна от другой, саженях не более как во ста, – Волга и Свияга, текущие совсем в противоположные стороны, хотя и параллельные одна другой, и в городе на Свияге устроена даже мельница; она течет вверх по Волге и за 250 верст впадает в оную, начиная быть судоходной верстах в сорока от Симбирска.
От кантонистов я хотел везти государя в комиссию заготовления сукон, но он изволил сказать «не надо».
– Еще куда? – спросил он меня.
– Я бы желал, государь, показать вам здешнюю пристань, которая, впрочем, весьма мало приносит пользы городу по случаю затруднительного к ней проезда. Все мы, губернаторы, ежегодно тратим по пятнадцать и двадцать тысяч на поддержку сообщения с оной, но совершенно бесполезно. Если бы вы, государь, были столь милостивы, чтобы разрешили одним разом отпустить от ста пятидесяти до двухсот тысяч рублей, тогда бы Симбирск принял совсем другой вид.
– Вези! Только за шумом и криком народа я едва слышу, что ты мне говоришь.