Затем начались толки, как и чем пособить помещикам, – разумеется, деньгами. Но ссужать на слово не приходилось, а имения более 9/10 числа оных по губернии заложены уже в кредитных учреждениях. Решили раздать прежде небольшой запасный капитал, предназначенный именно на этот предмет, а потом разрешить в заложенных имениях (?). Если бы это было разрешено в равной сил на всех, тут по крайней мере не давалось бы повода к ропоту, но положили образовать уездные комитеты под руководством предводителей, или, приличнее выразиться, их письмоводителей, для рассмотрения нужд просящих пособие и в соразмерности определять количество пособия. Разумеется, если кто из просящих имел более веса по дворянству, тот и получил более, а слабейшему доставались последние крохи, но и это еще не беда, если бы хлеб можно было достать сходно на месте.
Я утверждал и теперь утверждаю, что вернейшее пособие было бы, если бы высшее управление прежде всего устремилось на пункт начального заготовления хлеба; там без подряда и контрактов, но прямо из первых рук купило бы хлеба до 200, 300 или даже до 500 тыс. четвертей; сплавом оный двинуло по Двине и вместо денег предложило бы хлеб по обошедшейся казне цене, – тогда это было бы чистое благотворение и пособие, и в последующий год не было бы голода; но даже если уже решено было давать пособие деньгами, то можно же было сообразить, что кто богаче, тот скорее может сыскать сторонний кредит, нежели бедный. Почему было не ограничить количеством душ имущества кому давать помощь; тут никто не мог бы жаловаться. Можно было бы богатым предоставить путь просить особенно пособие, бедным дать без процентов или с должайшей рассрочкой, а богатым – на обыкновенных условиях.
Что же вышло из настоящего распоряжения? Денег разбросано множество, с надеждой (но, уверяю, тщетной) к возврату. Хлеба не куплено, ибо купить было негде, и поселяне не только чтобы утолить голод свой, но оставили и последующий год поля свои без засевов. Казалось бы, как хотя опыту не научить к лучшему распорядку!
В 1845 г. опять оказался неурожай, что не только предвидеть, но даже непременно полагать следовало, а между тем и в чужих краях оказался голод. Требования через Ригу хлеба за границу подняли цену оного до несоразмерности. Тогда уже казна распорядилась подрядом заготовить большое количество хлеба и часть оного сплавила по Двине, но позже всех частных караванов и без малейшего о том по губернии оглашения, так что мы, живущие на берегу реки и там, где была складка хлеба, услышали после, что хлеб продавался по точной рынковой цене, а ежели и с некоторым понижением, то единственно в руки перекупщиков.