— И тогда я отправлюсь предлагать господину де Баху нашу подножку, — сказал я. — Может, еще и денег с него сдеру побольше! Морская смекалка дорого стоит.
— А как вы, барин, с ним разговаривать собрались? — спросил Тимофей. Тут-то я и крякнул. Я мог недурно объясниться с немцем-булочником, но вести основательные переговоры было мне не под силу.
— Ах, жаль, нет с нами Морозова… — затосковал я о лучшем своем друге и родственнике, изрядном толмаче, который и турецкий знал, и новогреческий, а по-немецки трещал лучше самих немцев. — Придется, поди, просить Штокенберга. Он не откажет, да только как ему растолковать наш план?
Я имел в виду: что бы такое соврать канцеляристу, чтобы объяснить, какого черта я изобретаю подножки для штукарей, не касаясь при этом Ваниного побега. Велика Российская империя, а как зародится дурацкий слух — так и понесется по ней со скоростью пули, и вмиг распространится, и доставит кучу хлопот. Хорошее бы что так стремительно распространялось! Я не хотел позорить семейство Каневских: что подумают о родителях, чей сын сбежал не в полк и даже не во флот, а с бродячим балаганом?
— Утро вечера мудренее, барин, — утешил меня Свечкин. — Извольте в коечку.
Но утро, как нарочно, мудрости не принесло.
Тимофей разбудил меня спозаранку. Летом и без того светает рано, а он еще до восхода меня поднял — надо, видите ли, барину завтрак сервировать, прежде чем идти по барскому поручению.
Мой Свечкин был отставным матросом-инвалидом, его крепко контузило при Наварине, после чего он оказался на берегу в довольно жалком положении — ни родни, ни знакомцев. Я в память о прошлых совместных делах приютил его из милосердия — да и знал, что руки у него золотые. Тимофей полностью принял условия своего нового существования и стал звать меня барином, как если бы я не был еще несколько лет назад для него господином лейтенантом. Я несколько раз просил его звать меня по имени и отчеству — он не крепостной, не лакей, принят в дом, можно сказать, по-братски. Но его поди уломай!
А в барине что главное? Причуды!
Усвоив мою страсть ко всему британскому, Тимофей решил всячески ей потакать. И даже в Риге, в чужом городе, он первым делом умудрился раздобыть овса, чтобы приготовить мне правильный английский завтрак. Овсяная каша и яичница с беконом — что может быть полезнее и питательнее? Потом он ушел искать все необходимое для задуманного маскарада.
Я подремал еще малость, встал окончательно, привел себя в божеский вид и отправился на прогулку. Я предполагал дойти до порта, еще поискать давних знакомцев, при возможности посетить и Рижский замок — не может быть, чтобы в канцелярии генерал-губернатора не осталось ветеранов, помнивших двенадцатый год. Стоило также заглянуть в Дворянское собрание.