— Дай-ка я!
— Да… погоди ты… — обидевшись, тихо говорит мужик.
Точно нож в сало, входит в землю острие лопаты, хрустят перерезанные корни трав, скоблят по железу мелкие камешки, с всхлипом отделяется пласт парной земли. Бориска копает яростно и самозабвенно, упиваясь запахом земли и чувствуя непреодолимое желание перекопать весь склон, все поле, весь берег. Всю землю!
Расчетливо и с удовольствием работают землекопы, с недоумением поглядывая на своего старшого.
Литейщики тоже следят за работой Бориски, переговариваются, некоторые даже посмеиваются.
На косогоре появляется Андрейка с лопатами в охапке. Подбежав, он сваливает их у ног Бориски. Тот поднимает потное лицо и, улыбаясь, обращается к мастерам:
— Копнем, что ли, вместе?
Старик награждает Андрейку затрещиной и заявляет, стараясь говорить как можно мягче:
— Так ведь мы не землекопы. Литейщики мы! Что ж нам-то в земле копаться.
— А знаете, что отец мне перед смертью рассказывал? Все, мол, литейщики должны сами яму литейную копать! Это, говорит, я только под старость понял! Сказал так и помер… Понял?
— Не знаю… не знаю, что Николай говорил, а только землю копать не буду! Нужны будем — позовешь! — заключает старик и в окружении мастеров идет в сторону Кремля.
— Ну и ладно! — зло кричит Бориска им вслед. — Я за вас покопаю!
Наступает вечер. Уже не видно работающих в яме, только с тяжелым шорохом сыплются на траву комья земли, выброшенные на поверхность. Все устали, но никто не хочет сдаваться первым, глядя, как самозабвенно швыряет землю их старшой — хилый, низкорослый малый.
По крутому скользкому въезду спускается группа мастеров-литейщиков. Впереди — Бориска. Вот он останавливается на дне оврага, наклоняется и, уперев руки в колени, смотрит себе под ноги. Потом поднимает с земли кусок глины и внимательно рассматривает его. Впившись в глину длинными тонкими пальцами, он подносит ее близко к глазам, потом зажмуривается и мнет ее, словно слепой.
Старик мастер с сивой бородой следит за ним с недоверием и любопытством. Бориска с отвращением отбрасывает глину и, вытирая руки о портки, отрывисто произносит:
— Нет, не то все это! Не та глина!
— Всегда тут брали, — возражает старик.
— Ну и дураки, что брали! Андрейка, правда, плохая глина? — сердито спрашивает Бориска.
— Плохая! — радостно соглашается тот.
Оскорбленный старик в бессильной ярости опускает голову.
— Видали? — обращается малый к мастерам. — Будем искать! Пока нужной не отыщем!
По запустевшему щетинистому жнивью идут трое: Бориска, лысый мастер из литейщиков и Андрейка. У всех расстроенный и озлобленный вид.