В городе дела обстояли так же, возможно, даже немного лучше. Когда я ездил туда, в большинстве случаев, Торри была со мной, и поэтому местные жители не проявляли большого желания затевать что-то. Мне было не по себе от того, что она была тем человеком, который защищал меня, и честно говоря, это было хреново, выглядеть, как грёбаный трус, которому приходится прятаться за спиной своей женщины.
Но, когда те придурки попытались ввязаться со мной в драку, Торри действительно поняла, почему я так отреагировал. Это заставило её увидеть, что, даже если я постою рядом с проблемами, моё условно-досрочное освобождение аннулируют. Не было никакого шанса, что я попаду обратно в тюрьму. Никогда. Никакого грёбаного шанса. Я скорее умру.
Оказалось, что офицер Карсон — довольно хороший человек. Я встречаюсь с ней каждые пару недель или около того. Обыск в доме проводился каждые пять или шесть недель, но мы выдерживаем это. Иногда появляется парень по имени Мартинс. Мы все ненавидели его. Он везде показывал свою значимость и чертовски ясно давал понять, что я не лучше, чем дерьмо на его шортах, и он ожидает, что я облажаюсь в любую минуту.
Торри ненавидела обыски больше всего. Её вещи были разбросаны по всему дому. Клянусь, она была самым неряшливым человеком, которого я когда-либо встречал. Она находится дома всего несколько минут, а её обувь уже в одной комнате, сумка в другой, свитер валяется где-то ещё. Она теряет свой телефон по десять раз в день. Мне ооочень хотелось привязать её ключи от машины к поводку, а затем привязать всё это к Торри. Вся ванная комната была завалена помадами, какими-то вещами для лица и ещё только Бог знает чем. Я притворяюсь, что всё это сводит меня с ума, но на самом деле люблю это. И думаю, она тоже знает об этом.
Просыпаться по утрам с ней в моих объятиях официально стало моей любимой частью дня. Это, а ещё засыпать с ней вдвоём после наших занятий любовью. Хотя я не думал, что такое возможно, но каждый день я влюблялся в неё всё больше. Мне нравилось в ней всё: то, как она морщит свой носик перед тем, как чихнуть, то, как она не может нормально сидеть на диване, и ей нужно разлечься по всей поверхности так, что меня сдвигают в самый угол, то, как она танцует под радио, когда готовит.
Она отвратительно готовила, но по какой-то причине считала, что была долбанным шеф-поваром или вроде того. Меня должно было насторожить её то самое первое чили какое-то там, которое расплавило мой язык. В те дни, когда Торри не работала, она настаивала на том, чтобы «готовить для мужчин», как она это называла. Насколько я знал, отец испытывал тот же страх, что и я, когда она была на кухне, потому что он пытался настоять на том, чтобы просто заказать пиццу на дом, чтобы она «могла просто отдохнуть». Иногда это срабатывало.