— Ну, и кровавые же у тебя метафоры, папа, — усмехнулся Нестор. — Вроде, сыт. Что ж на котлеты потянуло?
— Немец может служить царю, а русский — кайзеру. Но они, пусть и обрусевшие и онемеченные, все равно останутся немцем и русским. Что за вечное стремление, быть под стать кому угодно, только не себе, не естеству? Деньги тянут под шнек, а природа просит оставаться на своей земле, среди своих — по крови, по языку, по образу мыслей. Вот и весь выбор: либо молоть себя там, либо хранить себя здесь. Себя и своих детей. Вы видели, чтобы благородный олень покинув дубравы, резвился в холмистых степях? Только крысы да тараканы вездесущи. А что Антон молчит? Мультфильмы уже давно закончились.
Нестор глянул сначала на экран, — там шли новости, — а потом на сына. Антон спал. Спал, запрокинув голову и слегка посапывая.
И сразу же все пришли в движение: Нина — убирать со стола, Софья Николаевна — собирать мужа, Иван Несторович — допить посошок и отдаться в руки жены, Нестор — перекладывать сына в кровать. Долгий пятничный вечер подошел к концу.
Утро Нестора было хмурым.
За окном — ливень, в животе — тяжесть, в голове — муть. Антон давно уже проснулся, успел сменить десять родов деятельности, а в настоящее время целых пятнадцать минут был занят кирпичным конструктором, который вчера подарили дедушка и бабушка. Ежесубботний поход в парк был перечеркнут хлесткими дождевыми росчерками.
Нестор сидел на кухне, ковырял вилкой остатки селедки со вчерашнего стола. Вчера он даже не заметил селедочницу — видимо, спряталась за другими тарелками. Сегодня закуска была весьма кстати — под первую благодатную бутылку пива. Нина всегда ставила в холодильник пять-шесть бутылок в ожидании приезда Ивана Несторовича и Софьи Николаевны, чтобы утром было легче привести мужа в порядок.
Сейчас Нина сидела за тем же кухонным столом, напротив мужа, и ждала объяснений. Пресловутый «командировочный лист» на второй день все еще работал, но эффект явно ослабевал. Нестор молчал, а потому Нина заговорила сама.
— Сколько это будет продолжаться? — задала она самый ожидаемый из всех вопросов, звучащих в семейных беседах.
— Что именно? — пожал Нестор плечами.
— Приходишь поздно, нетрезвый, утром вон — похмеляешься, — Нина забрала пустую бутылку, выбросила ее в мусорное ведро под мойкой и принесла новую из холодильника; снова села. — Тебя словно подменили. Какие-то тайны, какие-то загадочные знакомства. Что это за венеролог в сопровождении фей особого поведения? Еще Кир какой-то — я его не видела никогда, но пару лет, как слышу о нем чуть ли не каждый день. Он вообще кто?