душе станет легче. Может… он нас услышит.
Кивнув, Сьюзен пытается взять себя в руки. Она глубоко вздыхает, вытирает щеки
и открывает глаза.
— Да, — отвечает она. — Хорошо.
МАЙ
— Мы в Неваде! — кричит Бен, когда мы пересекаем границу штата. Он весел и
бодр.
— Ура! — кричу я в ответ.
Мы победно вскидываем вверх кулаки. Я опускаю стекло, и лицо обдает воздухом
пустыни. Воздух теплый, но в ветерке чувствуется прохлада. Еще так рано, что вдали
видны зажженные огни города: броские и некрасивые, яркие и кричащие. Их так много! Я
смотрела на город казино и шлюх, город, где люди проигрывают бешеные деньги и
напиваются в стельку, но это не имело никакого значения. Огни этого города манили,
зазывая нас.
— Какой там съезд, напомни-ка? — спросил Бен. Это был редкий и краткий миг
рациональности в безумно эмоциональной поездке.
— Тридцать восьмой, — ответила я, схватив его ладонь.
134
Я ощущала себя так, будто нам принадлежит весь мир. Как будто всё у нас только
начинается.
НОЯБРЬ
Лишь к вечеру мы набираемся сил, чтобы с ним поговорить. Ноябрьская ночь тепла
даже по меркам Южной Калифорнии. Во всем доме распахнуты стеклянные двери. Я
стараюсь говорить в сторону ветра. Говорить с ветром — это так символично, что, как мне
кажется, может сработать.
— Бен? — зову я.
Я планировала начать с чего-то весомого, но мозг словно отключился. Я не
говорила с Беном с того самого момента, как он, попрощавшись, обещал скоро вернуться.
Первые обращенные к нему слова должны быть важными. Должны быть красивыми.
— Если ты слышишь нас, Бен, то знай, мы скучаем по тебе, — произносит Сьюзен
в потолок. Она смотрит вверх, как будто Бен находится именно там. Возможно, в глубине
души, она всё же верит, что Бен в раю. — Я так сильно скучаю по тебе, сынок. Я не знаю,
что делать без тебя. Не знаю, как… Я знаю, как жить, думая, что ты рядом, в Лос-
Анджелесе, но не знаю, как жить, зная, что тебя больше нет на этой земле, — говорит
Сьюзен и внезапно поворачивается ко мне. — Я ощущаю себя дурой.
— Я тоже. — Похоже, это на самом деле важно — верить в то, что мертвые могут
нас слышать. Нельзя говорить со стеной, убеждая себя в том, что говоришь не со стеной,
когда в это не веришь.
— Я хочу сходить на его могилу, — продолжает Сьюзен. — Может, там будет
легче обращаться к нему.
— Ладно, — киваю я. — Сейчас уже поздно туда ехать, но мы можем отправиться
сразу, как проснемся.
— Хорошо, — соглашается она. — Будет время подумать о том, что я хочу ему