двигалась. На чистых инстинктах. Я хотела всего его, полностью, без остатка, и не могла
от него оторваться. Я чувствовала себя с ним такой живой!
ИЮНЬ
Понадеявшись на то, что Сьюзен еще находится в отеле, я прошу Анну отвезти
меня туда и звоню свекрови из вестибюля. Я хочу лишить ее возможности дать мне
8 Фузилли — макароны.
43
отворот-поворот, и понимаю, что правильно поступила. Ее тон ясно показывает, что будь
у нее такая возможность, она бы избежала встречи со мной. Анна идет в бар, а я
отправляюсь на лифте в 913-й номер.
При приближении к двери Сьюзен у меня начинают потеть ладони. Я не знаю, как
убедить ее, как отстоять пожелания Бена и донести их до его матери. Я вдруг понимаю,
что хочу понравиться свекрови. Если не брать в расчет всего, что случилось в последнее
время, эта женщина вырастила и воспитала моего мужа. Она создала его из ничего, и в
глубине души я люблю ее за это. Но я не могу забыть о том, что случилось. Каждое
мгновение каждого дня смердит случившимся. Оно не случилось и прошло. Оно
происходит сейчас.
Я тихо стучу в дверь, и Сьюзен сразу же ее открывает.
— Здравствуй, Элси, — говорит она.
На ней облегающие темные джинсы с широким ремнем и серая рубашка под
коричневой кофтой. Она выглядит моложе своих шестидесяти — подтянутой, здоровой,
но, несмотря на это, убитой горем. Сьюзен плакала — это видно. Волосы не чесаны и не
уложены. На лице нет макияжа. Она выглядит измученной.
— Здравствуй, Сьюзен, — отвечаю я, заходя в номер.
— Чем я могу тебе помочь?
Ее номер больше походит на просторную квартиру. Тут есть огромный балкон.
Гостиная выдержана в кремовых тонах. Ковер на вид так мягок, что боишься на него
ступить в туфлях, но я не чувствую себя достаточно комфортно, чтобы как у себя дома
разуться. У меня сложилось впечатление, что Сьюзен хочет, чтобы я ходила вокруг нее на
цыпочках и извинялась за само свое существование. Даже ее ковер будто взывает к тому
же.
— Я… — начинаю я и замолкаю. Не знаю, следует ли мне в подобной ситуации
начать издалека или лучше сразу перейти к насущному вопросу. Как можно сразу к нему
перейти, когда этот «насущный вопрос» — останки твоего собственного мужа? Останки
ее сына? — Я встречалась сегодня утром с мистером Павликом, — наконец произношу я.
Достаточно близко к делу, но не прямо в лоб.
— Хорошо.
Сьюзен стоит у дивана. Она не садится и не приглашает сесть меня. Свекровь не
хочет, чтобы я здесь задерживалась, а я не знаю, как этот разговор сделать коротким. В