Затем приходит мысль о том, по какой глупой причине умер Бен. Он умер из-за Фрути-
7
пеблс. Это было бы смешно, если бы не было так… Нет, это никогда бы не было смешно.
Ничего в этом смешного нет. Не смешно даже то, что я потеряла мужа из-за своего
пристрастия к детским хлопьям, продающимся в коробках с изображением героев
мультсериала «Флинстоуны»2. Ненавижу себя за это. Саму себя я ненавижу больше всего.
Показывается взволнованная Анна. Я не знаю, что ей по телефону сказал мужчина
в красном галстуке. Он поднимается и идет поприветствовать ее, когда она кидается в
мою сторону. Я вижу, как они о чем-то говорят, но не слышу их. Их разговор занимает
какие-то секунды, после чего Анна подбегает ко мне и обнимает. У меня нет сил, чтобы
поднять руки и обнять ее в ответ. Я одеревенела, и это самое безответное объятие на
свете.
— Мне так жаль, — шепчет Анна мне на ухо, и я расклеиваюсь в ее руках.
Я не хочу сдерживать себя и не желаю прятать свою боль. Я вою в приемной,
рыдаю и скулю в грудь подруги. В любое другое время я бы немедленно убрала лицо от
ее бюста. Я бы почувствовала неловкость, если бы уткнулась губами в столь сексуальную
часть ее тела, но сейчас секс кажется чем-то банальным и глупым. Чем-то, чем всякие
болваны занимаются только от скуки. А те счастливые подростки-голубки вероятно
занимаются им из спортивного интереса.
Объятия Анны не утешают меня. Слезы брызжут из глаз, словно я выдавливаю их
из себя, но это не так. Они сами текут. И я даже не ощущаю печали. Я чувствую такое
опустошение, что мои собственные слезы кажутся мне жалкими и глупыми.
—Мне так жаль, Элси. Ты видела его?
Я не отвечаю. Кажется, мы долгие часы сидим на полу в приемной. Я то реву
белугой, то практически ничего не ощущаю. Я долго лежу в руках Анны, не потому что не
могу подняться, а потому что не хочу смотреть ей в лицо. Через какое-то время Анна
встает, прислоняет меня к стене и, подойдя к посту медсестры, начинает кричать.
— Когда вы, наконец, дадите нам увидеть Бена Росса? — орет она на сидящую за
компьютером молоденькую латиноамериканку.
— Мэм… — начинает медсестра, вставая, но Анна ее обрывает:
— Не надо мне мэмкать. Скажите мне, где он? Пустите нас к нему!
К ней подходит мужчина в красном галстуке.
Они с Анной переговариваются несколько минут. Я вижу, как он пытается
прикоснуться к ней, успокоить ее, но она дергает плечом, не давая ему к ней
притронуться. Он лишь выполняет свою работу. Все здесь лишь выполняют свою работу.