– Именно затем, – был ему ответ.
– Ну, так я боюсь угрызений своей совести, – заговорил снова лакей, – а я ее тяжко обременю, если дам ход этой битве. Я поэтому объявляю, что считаю себя побежденным, и что готов жениться на этой даме тотчас же.
Распорядитель битвой был очень поражен речью Тозилоса, а так как он был посвящен в тайну махинации этого дела, то не мог найти и слова в ответ ему. Что касается Дон-Кихота, то он остановился среди своего бега, увидав, что неприятель его не едет ему навстречу. Герцог не знал, по какой причине битва отменена, но распорядитель боя явился доложить ему сказанное Тозилосом, и это повергло его в крайнее удивление и гнев.
Пока все это происходило, Тозилос приблизился к эстраде, на которой находилась донья Родригес, и сказал ей громким голосом: «Я готов, сударыня, жениться на вашей дочери, и не хочу тяжбой и ссорами добиваться того, что я могу подучить в мире и без смертельной опасности». Храбрый Дон-Кихот услыхал эти слова и со своей стороны сказал: «Если это так, я свободен и освобожден от своего обещания. Пускай они женятся в добрый час, и да отдаст ему ее Бог и да благословит ему ее св. Петр».
Герцог между тем сошел на площадку пред замком и, приблизившись к Тозилосу, сказал ему: – Правда ли, рыцарь, что вы признаете себя побежденным и что, движимые угрызениями вашей совести, вы хотели бы жениться на этой молодой девице?
– Да, сударь, – отвечал Тозилос.
– Очень хорошо, – заговорил тут Санчо, – потому что свои собаки грызутся, чужая не приставай, и благо те будет.
Тозилос принялся развязывать ремни своего забрала и просил, чтобы ему помогли снять его, потому что он задыхается и более не может оставаться запертым в этой тесной темнице; с него сняли его головной убор со всевозможной быстротой, и его лакейское лицо явилось во всем своем блеске. Когда донья Родригес и ее дочь увидали его, они разразились пронзительными криками: «Это обман, – вскричали они, – бессовестный обман. Тозилосом, лакеем моего господина герцога, заменили моего настоящего жениха. Во имя Бога и короля, правосудия требуем мы за такую хитрость, чтобы не сказать, за такое мошенничество!»
– Не огорчайтесь, сударыни, – воскликнул Дон-Кихот, – здесь нет ни хитрости, ни мошенничества, или если есть, то не герцог в этом виноват, а скорее злые волшебники, меня преследующие: завидуя славе, которую я приобрел этой победой, они превратили лицо вашего жениха в лицо человека, который, по вашим словам, состоит лакеем у герцога. Примите мой совет и, не смотря на хитрость моих врагов, выйдите за него замуж, потому что, без сомнения, это тот самый человек, которого вы желали себе в супруги.