Акимов с любопытством поглядел на фоторобот, но отодвинул его в сторону и начал перебирать фотографии.
— А вот он. — Старик протянул Быкову фотографию Григория Борисовича Горохова.
— Этот человек вам не предлагал денег? Может быть, предлагал пойти выпить?
Темное лицо Акимова стало бордовым. Он покраснел и так посмотрел на полковника, что Быкову стало не по себе — обидел старика.
— Как вы расстались?
— Как сейчас с вами расстанусь, — проворчал Акимов. — Встану и пойду. И тогда я встал и пошел. Акимов не продается… Акимов всегда за власть. Ну, ошибся. Думал, власти, милиции так нужно. Ошибся…
Когда Акимов ушел, недовольно сопя, Вячеслав Иванович распорядился вызвать к нему Горохова. И пошел к Левченко — она допрашивала Никонову, фининспектора. Быков решил, пусть они поговорят с глазу на глаз. Уж слишком деликатная тема…
Разбираясь в обстоятельствах, при которых в феврале впервые Никонова допустила то, что сама называла «оплошностью», а подполковник Абашкин «должностным преступлением», хотя Быков и прокурор пока усматривали только халатность, Вячеслав Иванович установил, что в феврале дочь Никоновой находилась на лечении в подмосковном детском санатории. Первой мыслью было, что в тот период Никонова особенно остро нуждалась в деньгах. И, вероятно, взяла первую взятку, за которой, конечно, последовали другие, оплачивающие каждую инспекторскую небрежность. Но вскоре выявился любопытный факт. Никонова, как утверждали сотрудники санатория, посещала свою дочь каждую субботу. И вот в одну из суббот в конце февраля недалеко от санатория в редком перелеске произошло то ли избиение, то ли изнасилование. Пострадавший найден не был, о происшествии никто не заявил. Милиция обнаружила следы крови на снегу и пуговицу от женского пальто. И то случайно. Гаишник на мотоцикле ехал.
Пожар в «Афродите» произошел в тот же день. Связав два эти факта, Быков предположил, что дело вовсе не в банальной взятке. Обеих женщин, и Никонову, и Ламко, очевидно, запугивали, как теперь говорят, «заламывали»… Никонова сломалась, Галина Алексеевна в те дни устояла… Но пока это было только предположение. Быков искал подтверждений. Левченко должна была спросить Никонову напрямик: изнасиловали ли вас, Татьяна Ивановна, в субботу 21 февраля, когда вы вышли из ворот санатория, опоздали на автобус и шли на станцию пешком? От такого вопроса, содержащего практически всю необходимую следствию информацию, не уйти…
С Никоновой Быков не встретился. Левченко уже отпустила ее.
— Ну, что?
— «Это были вы или не вы?» — спросила я ее, когда отмолчалась в ответ на мой развернутый вопрос. И она так ответила «Не я», что все стало ясно. Но в ближайшее время показаний мы от нее не добьемся. А второй смысл, интонации, проникновенный взгляд, брошенный при этих словах, к делу не пришьешь. Если возьмем банду, если она убедится, что больше ей никто не угрожает, ни ей, ни, главное, дочери, эти же гады всегда шантажируют ребенком, конечно, и ее шантажировали, тогда, конечно, она покажет на своих оскорбителей. И получается замкнутый круг. Эх, жаль, что сотрудники райотдела, которые обследовали место происшествия, куда-то задевали ту пуговицу…