на это полное право! Она оставляла Индианаполис с легкой душой, так как с этим городом у нее
связаны не самые приятные воспоминания. Ей было легко покидать наш дом, где прошли их лучшие
с отцом годы жизни, потому что потом родные стены несли боль. Мама так просто отрезала себя от
прошлого, потому что оно стало для нее кошмаром. Она уезжала, испытывая счастье.
Но не я.
Мама забыла спросить у меня, хочу ли я переезжать в Кливленд к незнакомому мужчине, у которого
есть сын. О, я еще не сказал об этом?
Джеймс Роджерс тоже испытал всю горесть неудачного, хоть и долгого брака. Его жена уехала с
каким-то мексиканцем. Джеймс остался один с тринадцатилетним мальчиком-подростком, у
которого был тяжелый период. Сейчас, правда, этому мальчику уже двадцать лет. Я никогда не
встречалась с Заком Роджерсом, но мама сказала, что мы с ним чем-то похожи, а поэтому
непременно подружимся.
Мама больше не пыталась завести разговор и специально для меня включила станцию рок-музыки, хотя она ее терпеть не могла и прозвала сей жанр дикостью. Она не разбиралась в искусстве ровно
так же, как и я не разбиралась в адвокатуре. Мама — первоклассный юрист. Я не хотела быть
адвокатом, потому что это скука смертная.
Кливленд — большой и красивый город с богатой историей. Я прогуглила его за день до переезда.
Там было много достопримечательностей, но мне сразу же бросился в глаза зал и музей славы рок-н-
ролла. Я дала себе обещание, что непременно посещу его, когда немного освоюсь в городе. Мама
сказала, что особняк Джеймса находится в пригороде, поэтому там спокойно, не шумно, свежий
воздух все такое. Конечно, это здорово, но… мне что, с деревьями общаться?
А еще в Кливленде было много черных. Нет, я ни в коем случае не была расисткой, но уровень
преступности в городе все же велик. Однако и это не остановило маму переехать. С чистой совестью
могу сказать, что я испробовала все варианты убеждения для обратной ситуации — чтобы Джеймс
переехал в Индианаполис. Мама сразу же исключила этот вариант.
Когда мы въехали в город, я немного оживилась, и мама приободрилась, так как подумала, что
пейзажи Кливленда завоюют мое сердце, и я перестану противиться. Во-первых, я и не противилась.
Внешне, по крайней мере. Во-вторых, я просто прилипла к окну и со скучающим видом наблюдала
за мелькающими зданиями, становящимися выше по мере того, как мы углублялись в город.
— Здесь так красиво! — воскликнула мама.
— Ага… — безучастно пробормотала я, мой взгляд перескакивал с одной неоновой вывески
магазина на другую. — То же самое есть в Индианаполисе, если ты не заметила.