прислушиваюсь к окружающим звукам, но не слышу ровным счетом ничего, кроме противного
звона в голове.
Я хочу встать. Ничего не получается. Мое тело сражает бессилие, но я не оставляю
попыток и раз за разом продолжаю подниматься. Где-то с тридцатой попытки мне, наконец,
удается оторвать голову от подушки. Волосы прилипают к лицу, и затылок обдувает приятным
едва уловимым ветерком. Стараясь бороться с головокружением, я, опираясь на прикроватную
тумбу, встаю. Ноги дрожат, как будто я пролежала месяц, а не сутки. Я жмурюсь, потому что
мне тяжело, но не останавливаюсь. В горле вспыхивает жажда.
Я с трудом доползаю до дверей и открываю ее. Прижимаясь к стене, я бреду на кухню. В
доме тихо, и я думаю, что родители на работе. Мама, по крайней мере, точно. А вот где папа я
не знаю. Может быть, тоже ушел работать, ведь копаться в документах и всяких отчетах
гораздо интереснее, чем провести какое-то время со своей дочерью.
Я добираюсь до кухни и наливаю себе в стакан воды. Осушаю его залпом. Наливаю еще и
снова осушаю. Теперь мне лучше. Намного.
25
Когда я иду обратно в свою комнату, так как меня начинает клонить в сон, хоть я и так
проспала огромное количество времени, я слышу чьи-то всхлипы в гостиной. Это привлекает
мое внимание, и я со скоростью улитки иду в сторону гостиной.
― Успокойся, Ирина, ― слышу я надломленный голос папы.
Значит, он дома. И мама тоже. А как же ее работа?
― Она так долго спит, ― плачет мама.
Я замираю и пошатываюсь назад, но вовремя успеваю схватиться за стену.
― Она проснется, ― говорит папа.
― Знаю, Леша, знаю. Я просто переживаю за нее. Вот почему у нее снова случился этот
обморок?! Когда… когда она упала, я подумала, ― мама резко замолчала, сделала глубокий
вдох. ― Я подумала, что это конец.
Я слышу, как папа тяжело вздыхает.
Мама плачет. Моя мама плачет. Из-за меня. Значит, ей не все равно? Значит, в ее жизни
еще есть место для меня? Значит, работа еще не целиком отняла ее у меня?
Я слушаю ее горькие всхлипы, и мое сердце начинает болеть, но как-то по-другому.
Прижавшись головой к стене, я слушаю, как мои родители страдают, и хочу подойти к
ним, успокоить. Но я не делаю этого.
Я просто стою и впитываю их боль в себя.
Глава пятая
В понедельник я уже чувствую себя, как обычно, но ничто не способно вытеснить из моей
головы мысли о слезах мамы, которые в субботу вечером она проливала из-за меня.
Мне крайне сложно сосредоточиться на алгебре.
Надежда Павловна устроила проверочную работу, и сейчас уже прошло больше половины