спокойно.
Он не хочет, чтобы я заболела.
Он беспокоится обо мне.
Да, мы друзья, лучшие друзья, но обо мне никто и никогда не заботился кроме родителей,
поэтому слышать что-то подобное из чьих-то уст необычно и… приятно. Я стою, не в
состоянии пошевелиться, и прокручиваю в голове его последние слова. И с каждым разом что-
то внутри меня стремительно оттаивает.
Я больше не чувствую холода.
― Ты меня пугаешь, ― вдруг произносит Ангел, с легким беспокойством в глазах глядя
на меня.
Я едва хмурюсь, не понимая, что он имеет в виду.
― О чем ты? ― еле слышно проговариваю я.
― Ты не дышишь почти две минуты, ― отзывается он.
И тут я чувствую головокружение, и в глазах начинает темнеть. Я делаю громкий вдох, и
слышу, как сердце бешено колотится в груди. Снова холодно, снова тревожно, и я снова
начинаю прыгать на месте, чтобы согреться.
― Сегодня Паша весь день сверлил Егора сердитым взглядом, ― говорит Ангел.
― Ага.
― Но Егор молодец.
― Ага.
― Никто не сможет причинить нам вред, если мы сами не позволим другим делать это.
Все просто, на самом деле.
Я понимаю, о чем он.
Егор позволял другим использовать его, когда возникала необходимость. И он
совершенно не считался с тем, хочет он помочь, или нет. Хотя… это даже помощью назвать
нельзя. Но сегодня он дал отпор, и если сделает это еще несколько раз, все поймут, что он
может постоять себя. Я не говорю об уважении, но думать о нем, как о бесхребетном и
безвольном мальчике-ботанике точно перестанут.
― Но ради собственного благополучия и успеха люди должны идти по головам, ― киваю
я.
― Без разбора, ― добавляет Ангел. ― Без лишних слов. Без сомнений. К сожалению,
человек обязан быть жестоким и расчетливым, если хочет заслужить уважение. Только если он
будет пренебрежителен и груб по отношению к другим, люди его полюбят.
― Будут бояться.
― Человек так устроен, что ему нужно кому-то подчиняться.
― Тому, у кого больше наглости, ― усмехаюсь я.
― Свободные люди опасны. Их сторонятся, их боятся.
― Потому что думают, что могут стать такими же свободными, ― продолжаю я. ―
Потому что они страшатся этого.
― Свободы действий, ― Ангел понимающе смотрит на меня.
― Они боятся того, что не смогут справиться со своей жизнью самостоятельно.
Мы улыбаемся друг другу.
― Ты слышала когда-нибудь про родственные души? ― неожиданно спрашивает он.
Я неуверенно киваю.
74
― Так вот, мне кажется, что ты мой душевный родственник.
Его заявление сбивает меня с толку.
Я снова замираю. Когда-нибудь Ангел точно подумает, что я странная в плохом смысле.