Нам, молодым летчикам, не бывавшим еще ни в одном бою, предстояло драться с матерыми асами. У каждого немецкого летчика были на счету сбитые самолеты, а сам капитан Мельдерс уже сбил несколько десятков. Но нас это не испугало. Мы ждали приказа подняться в воздух, пока же занимались тщательным изучением района. Мы знали, что это пойдет нам на пользу. Ведь летчик-истребитель один в самолете — он же пилот, радист, стрелок, наблюдатель за воздухом, штурман. Зная район, он будет больше внимания уделять наблюдению за воздухом, за появлением вражеских самолетов. А у истребителей есть такой закон: кто первый заметил врага, тот уже наполовину выиграл предстоящий бой.
В эти дни на аэродроме произошло неприятное событие. Несколько летчиков, свободных от дежурства, сидели в капонирах[1]. Среди них был и младший лейтенант Марченко. Мы его не любили, потому что он все время пытался показать свое превосходство над товарищами, похвастаться, не считался ни с чьим мнением, не прислушивался к советам. И вот он был жестоко наказан.
Кто-то из летчиков раскопал в стенке капонира неразорвавшуюся немецкую зажигательную бомбу. Она застряла здесь после последнего налета фашистов. Марченко неожиданно для всех швырнул бомбу за капонир. Она не взорвалась, но зловеще шипела, из нее вырывалось синее пламя. Желая порисоваться, Марченко побежал к бомбе. Летчики кричали ему, чтобы он вернулся, однако он не обращал на нас внимания. Не успел младший лейтенант сделать и нескольких шагов, как бомба взорвалась. Раненный осколками в правую ногу, наш хвастун был отправлен в госпиталь. Это произвело на всех угнетающее впечатление.
Нам была прочитана лекция, как относиться ко всему тому, что можно найти в поле, в лесу, на дороге. Ведь немцы нарочно разбрасывали различные заминированные предметы, чтобы и таким подлым способом выводить наших людей из строя...
На следующий день мы взяли курс на запад. Я увидел на месте бывших цветущих колхозных сел сплошные пепелища. В воздухе все время носился запах гари, а из-за дыма даже видимость ухудшилась. Сколько же должно было сгореть добра, чтобы и на такой высоте дым держался стойко! И все это сделали фашисты. Нет им пощады, нет им прощения!
Рассвет. В маленьких домиках аэродрома, где мы расположились, уже шумно. Едва ополоснув лицо прохладной водой, спешим к темнеющим силуэтам машин. Здесь проводим весь день. Даже питаемся тут: кто дежурит — тот в кабине самолета, другие — под плоскостями. Мы готовы в любую минуту подняться в воздух.
Наконец-то наша эскадрилья получила задание: прикрыть штурмовиков, которые должны пойти на бомбежку фашистских войск на восточной окраине Павлограда. По плану вылет предстоял во второй половине дня. Но мы уже задолго до этого времени забрались в самолеты. Как медленно тянулось время! Маршрут предстоящего полета проверен раз десять и зазубрен. Командир эскадрильи без устали объяснял каждому его задачу. Задачи эти разнообразны. Нам с Сашей предстояло прикрыть замыкающие самолеты штурмующей группы от возможного нападения противника.