Если имелась возможность, кригариец не забывал баррикадировать двери, через которые мы проходили. Убегая столь запутанной дорогой, трудно было определить, как далеко мы оторвались от преследователей, и бегут ли они вообще за нами. Но если все-таки бежали, а мы бы остановились, второй раз нам было бы от них уже не оторваться. Вот почему мы все время двигались вперед, нигде не задерживаясь… Или, точнее, вырисовывали по городу зигзаги, приближаясь к нашей цели весьма запутанным путем.
Однажды дом, в который мы вторглись, оказался не пустым. Мы не расслышали, что в нем кто-то есть, потому что прячущаяся там семья – а, может, несколько семей, – старалась вести себя тише воды ниже травы. И оттого мы были обескуражены, когда войдя в одну из комнат, обнаружили в ней два десятка человек обоего пола и всех возрастов, от младенцев до стариков.
– Спокойно! – рявкнул ван Бьер, отбирая нож у кинувшегося на него старика и грубо отпихивая собравшуюся огреть его ухватом женщину. – Спокойно, я сказал! Мы не враги! Сидите здесь, как сидели, а мы пойдем дальше! И заделайте чем-нибудь окна, если не хотите, чтобы к вам нагрянул кто-то еще!
На меня уставилось множество пар испуганных глаз. Под их взорами я ощутил себя вором, коего застали на месте преступления. А то и хуже – грабителем вроде бесчинствующих повсюду островитян. Я стоял в чужом доме с окровавленным копьем в руках и с топором за поясом (второй топор улетел слишком далеко, и мы, спеша удрать из закоулка, не стали его искать), и не знал, что сказать хозяевам в свое оправдание. Да и требовались ли им вообще мои оправдания? Не обезоружь монах тех из них, кто был готов драться, они прикончили бы меня еще на пороге. Прикончили, невзирая на то, что я был ровесником некоторых из их детей и не собирался ни на кого нападать.
– Ну чего застрял? Идем, парень! – поторопил меня Пивной Бочонок. – Не будем докучать этим славным людям. Всего вам доброго, сиры! Леди! Извините за беспокойство. Надеюсь, весь этот бардак скоро закончится…
Увы, но конца у здешнего хаоса не было видно даже близко. Чего нельзя сказать о нашем бегстве. Видимо, учуяв, что мы оторвались-таки от погони, ван Бьер затащил меня в очередной брошенный дом и махнул рукой, дав понять, что на этом баста – тут и остановимся. А затем устало прислонился к стене и изрек:
– Мои поздравления, парень! Хорошо поработал! Без шуток.
– Поработал? – удивился я. – Где и как?
– Мы пробежали с тобой через половину сумасшедшего города, а ты не только до сих пор жив, но даже не обмочил штаны от страха, – пояснил кригариец. – Я тобой доволен – видимо, ты и вправду кое-чему от меня научился.