Драпать с сигнальщиком на хвосте было рискованно – еще немного, и за кригарийцем начнут охоту стражники и храмовники всего города. Поэтому он, поплутав по улочкам и не сумев оторваться от погони, просто остановился за очередным углом и замер в ожидании.
И когда вскоре за тот же угол завернул горнист, его постигла весьма неприятная неожиданность.
Храмовник был, видимо, уверен в том, что преступник чешет от него во все лопатки, и, приближаясь к повороту, даже не притормозил. И потому как бежал, так и налетел с разбегу лбом на набалдашник кригарийского меча.
Этот дозорный оказался не столь крепким, как его товарищ. Получив по лбу, он распластался в уличной пыли и вмиг утратил желание не только трубить, но и бегать. А Баррелий растоптал вдобавок ногой его сигнальный рог, превратив тот в обломки. На всякий случай. Затем чтобы кому-то из добропорядочных горожан – а эта стычка произошла на глазах дюжины свидетелей, – не вздумалось помочь властям и подуть в горн вместо храмовника.
– Проклятый город! – процедил сквозь зубы монах, убегая с места своего очередного преступления. – Проклятые курсоры! Проклятые храмовники! Проклятые Вездесущие! Проклятые бахоры! Проклятый Вирам-из-Канжира! Проклятый щенок проклятого гранд-канцлера!.. – И, немного подумав, включил в этот список проклятых последнее имя: – Проклятый я, что позволил втянуть себя в это дерьмо! Которое, готов поспорить, еще только начинает валиться мне на голову из Большой Небесной Задницы!..
Ван Бьер сдержал данное мне обещание и обернулся до темноты. Однако возвратился он не в духе и сразу же велел мне собирать вещи. Потому что, по его словам, отныне смертельная опасность грозила нам обоим не только в городе, но и за его чертой.
Пока он отсутствовал, я выстирал одежду, поел – кригариец оказался прав и вскоре зверский голод возобладал над всеми моими чувствами, – а также выспался. Последнее выглядело нечестно по отношению к моему спасителю, поручившему мне охранять тележку. Но что еще было ожидать от усталого и издерганного ребенка? Набив себе брюхо жареной зайчатиной, я тут же ощутил желание прилечь и вздремнуть. И, сомкнув глаза, проспал в итоге до самого вечера.
С другой стороны, а был бы от меня толк, посягни кто-нибудь на имущество кригарийца? Ни защитить тележку, ни убежать вместе с нею у меня все равно не хватило бы сил. Да и без тележки я бы никуда отсюда не удрал. Разве что, заслышав приближение врага, спрятался бы в кустах, и только.
Как гласит народная поговорка: нищему собраться – только подпоясаться. В какой-то мере это относилось и к кригарийцу, что таскал с собой по миру весь свой нехитрый скарб. А поскольку собирать нам было практически нечего, мы с ним отправились в путь еще раньше, чем он отдышался после своего бегства из Дорхейвена. Отправились на ночь глядя, но я и так проспал полдня и оттого не возражал насчет прогулки.