– Эльза, не знаете, господин де Бюсси уже встал?
– Не знаю, сударыня. Вы вчера всех так напугали!
– Вот как?! Чем же?
– Вы не помните? Вы были, как неживая. Страх, какой, сударыня!
– Правда?
– Да. И только, когда господин Реми напоил вас травами, вы поблагодарили и уснули.
– А господин Бюсси?
– Не знаю, сударыня. Знаю только, что и ему худо было. Господин Реми подле графа все время был. К вам только раз заглянул, а потом снова к хозяину вернулся.
– Вот как? Я сейчас к нему пойду, а ты беги к Арвилю, обрадуй его и принеси что-нибудь для Роки. Малыш, наверное, голоден.
– Слушаюсь, госпожа Катрин.
Я открыла дверь в комнату Бюсси и вошла на цыпочках, стараясь не потревожить его сон.
Луи спал, разметавшись во сне. Темные прядки волос намокли и прилипли ко лбу, пот мелким бисером выступал на его висках. Я присела на край кровати, дотронулась рукой до любимого лица, её словно огнем обожгло. У графа был сильный жар. В комнату вошел Реми, он принес кувшин, из которого поднимались клубы пара.
– Сударыня?! Как вы себя чувствуете?
– Хорошо, господин Реми. Что с графом?
– Господин де Бюсси сильно простудился: у него жар и, похоже, что идут долгие дни лечения.
Герцогу Анжуйскому не спалось. Он молился, думал, грезил…сон бежал от него, на душе было крайне неспокойно. Словно бы ожидалось что-то, что может повлиять на его жизнь, нечто судьбоносное, непредвиденное и оттого пугающее его хрупкую душу.
С тех пор как Бюсси его предал (а то, что граф отказался сопровождать герцога в Анжу, тот счел именно предательством), настроение его светлости оставалось прескверным, и даже очаровательная Габриэль не могла скрасить своим присутствием несколько часов проведенных с принцем в одной постели.
Да, госпожа д'Эстре была полна очарования, её нежные женские прелести манили и притягивали восхищенные взгляды мужчин. Но, целуя Габриэль, такую податливую, доступную, герцог все время думал о той, что сумела отказать ему. Возможно, что красоту этих женщин нельзя сравнивать, каждая хороша по-своему, но запретный плод всегда слаще того, что находится в собственном саду. Насладившись вдоволь любвеобильной госпожой д'Эстре, принц в очередной раз загрустил и вспомнил, как уже бывало не раз, пусть короткие, но так дразнившие его воображение встречи с прекрасной Катрин.
– И принес же черт этого Шико! – вздохнул дофин, когда в дверь постучали и на его возглас: «Кто там?», в приоткрытой двери показалась голова Орильи.
– Это я, мой господин.
– Что тебе нужно?
– Мне? Ничего, сударь. Я лишь хотел сказать вам, что четверть часа назад возвратился господин де Бюсси.