В сарае тяжело дышала корова. Я увидела хозяйку, она открывала большой замок.
— Тетенька, спрячьте меня, — попросила я.
За оградой кричали полицаи:
— Аусвайс!
— Тетенька, спрячьте меня, я вам пластинку Лещенко за это дам.
Тетка открыла ворота хлева, пропустила меня и сама с подойником вошла следом. Она поставила перед коровой ушат с толченой картошкой и нарезанной свеклой. Корова захрупала свеклу. Через некоторое время о подойник ударились струи молока. Я спряталась за большим колесом саморезки, но все видела из своего укрытия и не могла оторвать глаз от подойника. «Есть же счастливые люди, каждый день могут пить молоко». И я подумала: «Хозяйка — добрая женщина. Она ведь спрятала меня. Сейчас она нальет стакан молока и скажет: «Угощайся». И я долго-долго буду пить маленькими глотками молоко».
— Ну, вылезай, — услышала я голос хозяйки.
Я вылезла из своего укрытия. Хозяйка держала в руках подойник, над которым возвышалась белая шапка пены.
— Где твои пластинки?
Пластинки плотно стояли в сумочке. Мама сшила специальную сумку. Я вынула пластинки, чтобы выбрать одну для хозяйки.
— Что ты выбираешь? Думаешь, я за одну пластинку тебя прятала? Давай все.
Она поставила подойник, забрала все пластинки и опять положила их в сумку. Одной рукой она подхватила сумку, другой взяла подойник. Руки у нее были огромные, не женские.
— Марш отсюда и больше не попадайся.
Растерянная, я вышла из сарая. На улице было пусто и тихо. Я побежала домой, будто за мной гнались. Издалека можно было услышать, как стучат по мостовой мои деревяшки.
У железнодорожных мастерских меня остановил Антон Соловьев. Опять этот ненавистный полицай!
— Документы!
Документов у меня не было.
— Я забыла их дома.
— Сейчас проверим, — сказал он. — Пошли.
Мы опять повернули к рынку. У входа на рыночную площадь стоял большой грузовик, накрытый брезентом. Вокруг машины суетились немцы и полицаи.
— Принимайте еще одну, — сказал Антон.
— Там уже битком, — ответил полицай, стоявший позади машины.
— Худая, много места не займет! А ну, брысь наверх! — скомандовал Антон.
Не успела я опомниться, как он подхватил меня под руки и легко подбросил вверх. Чтобы не упасть, я уцепилась руками за борт машины, но Антон подтолкнул меня еще раз, и я упала на какую-то женщину.
— Ну-ка, освободи место для начальства, — приказал Антон. Он влез в машину и с хохотом повалился на людей. Ему было весело.
«Выслуживается перед оккупантами», — с ненавистью подумала я.
Машина тронулась. Мы поехали.
Везли нас недолго. Вскоре машина развернулась, дала обратный ход, и кузов ее очутился у большого бревенчатого сарая. Антон спрыгнул на землю, открыл ворота сарая, откинул задний борт грузовика и скомандовал: