— Наверное, это стоит целое состояние!
— Ага.
— Но почему ты...
— Называю все это «женой»? Потому что она здесь. И у меня всегда есть хороший повод от кого-нибудь улизнуть. И потому что я столько времени с ней провожу... Ладно. Вернемся в гостиную.
Мэгги осторожно поставила статуэтку на стол. Эш тихо закрыл дверь, чтобы не потревожить покой богини, и налил им еще по бокалу шерри.
— Выходит, ты все-таки не женат. У тебя нет жены.
— Я был женат. Она погибла три года назад, разбилась на машине.
Эш посмотрел в огонь. Это была та самая печаль, которую Мэгги заметила в нем с самого начала.
— Вообще-то, есть еще одна причина, почему я все это называю «женой». Джейни, моя настоящая жена, начала все эти исследования. Она была ученым, писала книгу. Я стараюсь закончить все это за нее. Но мне не хватает ее блестящего ума, поэтому я трачу много времени.
Эш пытался говорить об этом не слишком серьезно, однако ему это плохо удавалось. Мэгги поняла, что он никому не рассказывал свою историю; интуиция подсказывала ей, что он все держал в себе.
— Знаешь, — говорил он, — люди уверяют, что время лечит. Они заблуждаются. Когда ты кого-то теряешь, мир меняется до неузнаваемости. Меняется безвозвратно.
Мэгги хотела обнять Эша, но это было невозможно.
— Что-то я захандрил! — с неожиданной легкостью сказал он.
— Нет, все нормально.
— А я говорю — захандрил. Допивай! Открывай свой подарок! Индейка в духовке. Чувствуешь запах?
О да. Мэгги уловила запах готовящейся птицы.
Мэгги и Эш напялили бумажные колпаки, стреляли хлопушками, осушили две бутылки красного вина и весело поужинали. В их веселье присутствовала неловкость, и все же оно было настоящим. В компании друг друга они расслабились, и оба чувствовали себя намного лучше из-за того, что им не пришлось провести этот день в одиночестве.
После ужина они посмотрели по телевизору кусок мрачной церковной службы, а потом Эш вырубил ящик и вместо этого включил музыку.
— Разве ты не веруешь в чудо непорочного зачатия? — с иронией спросила Мэгги.
— Не больше, чем в то, что Санта-Клаус спускается по вот этой трубе с жареным каштаном в заднице.
— Ты не любишь христианскую церковь, да? Я заметила это, когда ты смотрел телик.
— Не просто не люблю — презираю. Понимаешь, Христос был, возможно, величайшим учителем всех времен. Целителем, причем во многих смыслах этого слова. Но если бы он был здесь сегодня, то не имел бы ничего общего с христианской церковью.
Мэгги поняла, что это любимый конек Эша.
— Взять, к примеру, Деву Марию, — продолжал он, — позднейшее воплощение богини. Но что они сделали, эти патриархи? Они лишили ее сексуальности. Непорочная мать. Вот так они отобрали у нее