– Вот, держи! – И он с улыбкой протянул Маше огромный брикет «Тоблерона». Брюнетка в шоколаде, тоже мне! Через секунду он отошел к холодильнику, и Маша почувствовала острое разочарование – как будто колючего ежика запихнули ей в горло. Ни слова не выдавишь, слезы так и просятся. Хорошо еще, что говорить было ничего не нужно – Роберт весело и непринужденно готовил яичницу. Маша развернула шоколадку и отломила кусочек. Вечный друг девушек с разбитыми сердцами.
– Вкусно? – спросил Роберт, широко улыбаясь.
– Ага, – кивнула Маша, делая вид, что ей сложно говорить с набитым ртом.
– Отлично. Иди мой руки, позавтракаем и пойдем работать.
– Я не голодна, – пробормотала она.
– Ну что за глупости. Сама заставила меня все это тут жарить, а теперь в кусты? Кто не ест, тот не работает.
– Я думала, это говорят наоборот.
– А у меня все не как у людей, – улыбнулся Роберт, усадив Машу за яичницу. Время летело неумолимо, и Маша поняла, что поцелуя не состоится. Не сейчас, по крайней мере. Все, что у нее есть, – это его прикосновение к волосам и то, как он наклонился, почти обнял ее. Чертов шоколад…
– Роберт, я ведь могу тебе кое-что сказать? – спросила Маша, вздыхая.
– Конечно, – кивнул он в недоумении, жуя бекон.
– Я случайно… м-м-м… то есть совершенно ненамеренно услышала кое-что.
– Что? – Роберт ощутимо напрягся и подался вперед.
– Один разговор, – пробормотала Маша. – Мне кажется, это все глупость и чудовищная несправедливость, но…
– В чем дело, не тяни? – Роберт улыбался, но взгляд потемнел. – Это как-то связано с тем, что произошло в пятницу?
– Да, да, конечно. Этот ужасный Дон Корлеоне…
– Кто? – Роберт склонил голову в удивлении.
– Дон Корлеоне? Ну, Гончаров.
– Вы его Доном Корлеоне называете? Почему? – рассмеялся Роберт. Кажется, его лицо немного расслабилось. – Ладно, не важно. И что он сказал тебе?
– Не мне. Он это Щучке сказал. Сказал… я прямо не знаю, как повторить! – разволновалась Маша. – Мне лично кажется, что вы… что ты все спроектировал просто прекрасно. И необычно, и современно.
– У Гончарова были претензии к проекту? Какие? Что ты слышала? – Роберт отложил вилку.
– Он сказал, что ему не это нужно. Он, мол, не заказывал бельгийскую экодеревню.
– Значит, не заказывал? Так и сказал? – Голос Роберта неожиданно стал злым и колючим. Какое-то время Роберт молчал, раздумывая над сложившейся ситуацией, а Маше оставалось только молчать. Затем Роберт встал, забрал у нее тарелку с так и не съеденной яичницей, сбросил всю посуду вместе с остатками еды в раковину.
– Ему нужны березки и избушки на курьих ножках. Думаешь, нужно все переделывать?