Хотя средства выделялись из «общего», но личные закладки большей частью осуществлялись за свой счет.
— И что?
— Смотри, вот Георгий требует, и это только от нас, три закладки в год, пусть и не в каждый сезон, по обстоятельствам, но набегает, — начинает со вздохами прикидывать он. — Еще и общие базовые — на всю группу, а запасных сколько! Если взять с теми промежуточными, что от объектов тянутся, от стратегических магистралей и прочего — эти округлим! — да за десять лет… Сколько всего будет? — принимается загибать пальцы Миша — Беспредел.
— Разглашение, да еще вслух, секретных военных сведений по законам существующего безвременья… Знаешь, что тебе за это полагается? — мрачно спрашивает Сашка.
— Молчу–молчу… — торопится Михаил, с опаской поглядывая в сторону Сашки — Снайпера, своего напарника. Понятно, что больше играя смущение, но игра эта давняя, нравилась не только им двоим, доставляла приятных минут группе, снимая напряжение. Давно обратили внимание, что идет меж них как бы негласное соперничество, с одновременной игрой на «публику». Оценили, негласно одобрили. Развлечений в подразделении не так много. Нарочитая ворчливость одного, и удивленные наивные глаза другого, никого в заблуждение не вводили. Однако, непутевость со временем налезла на характер Михаила, словно вторая шкура, сроднилась с ним, срослась, и иной раз Михаил сам себе удивлялся — играет ли?
— Евроблядство! Мне не все равно в какой земле лежать, — говорит, вдруг, Сашка — Сорока, с силой воткнув лопату.
— Ты не золото, чтобы тебя откапывать, — упрекает Михаил.
— Пусть!
— Не всякая пуля в кость, иная и по–пустому… — утешает Михаил.
— В голову, например! — кусает Сашка, имея ввиду отнюдь не свою собственную.
— Ха! — отмахивается, нисколько не озаботившись, Михаил.
— Извилина требует героизма, а у меня на него аллергия, — жалуется Сашка.
— На Извилину?
— На героизм!
— Понятно.
Действительно, понятно… Война — это работа. Героизм на работе противопоказан. Это то самое исключение, которое говорит о недостаточном собственном профессионализме.
Насколько профессионально решена задача, настолько же исключено, что приложением к этому потребуется героизм. Потому как, к нему, героизму, обязательно нужна еще и удача, в «его поле» можно оставаться живым лишь ограниченное количество времени. За «авось» долго не удержишься — оно скользкое, капризное, и «небось» ему не в подмогу.
Но исключения все–таки бывают. Случаются задачи запредельные, не на грани возможностей, а сверх их, вот тогда–то, да разве что… Вот, к примеру, Извилина предлагает пустить «встречный пал» — встречную войну. А тут авось, да небось так заведут — хоть брось!