Она с трудом сглотнула слюну и, проигнорировав протянутую руку и приветствие, произнесенное этим невозможно волнующим голосом, высоко подняла голову.
Доминик был не прав, говоря о нем как о попрошайке. Он бы не стал попрошайничать, даже если бы от этого зависела его жизнь. Достоинство сквозило в каждой черте его лица, в каждом дюйме его тела с широкими плечами и узкими бедрами. Этот человек явно был эгоцентриком, хорошо знал, чего он хочет, уверенно шел к цели и брал свое.
Устранить его из жизни Мартина будет намного труднее, чем она себе это представляла. Но она была полна решимости добиться этого.
Устремив на него свои золотистые, сверкающие презрительным блеском глаза, Селина отбросила гриву непослушных золотисто-каштановых волос, приручить которые ей так и не удалось, и сразу заявила ему:
— Я не знаю, зачем вы пришли. Но в любом случае вам придется уйти с пустыми руками. Прямо сейчас. И я надеюсь, мистер Тюдор, вы меня поняли.
Тишина. Такая напряженная, такая глубокая, что на секунду Селине показалось, что мир остановился.
И в этой тишине чуть приглушенный зеленоватый свет его глаз скользнул по ней с головы до пят, затем он более медленно повторил тот же путь, останавливаясь на каждом изгибе ее стройного тела и заставляя сжиматься под этим откровенным оценивающим мужским взглядом. Она выдержала его, стараясь даже намеком на возмущение или гнев не выдать того, что заметила этот осмотр, тем самым молча отвергла то, что могло последовать.
Свет его глаз остановился на ее полных чувственных губах, пока она старалась подавить предательскую дрожь в разгоряченном теле. Она с ужасом почувствовала, как внутри нее полыхает огонь, как напряглась ее грудь, как будто его изящные руки с длинными пальцами повторяли движение глаз…
— Невероятно. — Это единственное слово висело в неподвижно пропитанном запахом яблок воздухе; она облизнула губы и заметила, как он поймал взглядом ее невольное движение и его собственные губы приобрели поразившую ее чувственность. Изо всех сил она старалась найти в себе силы, чтобы одержать победу над этим негодяем.
Он прошел на самую середину со вкусом обставленной комнаты, и ей казалось, что даже эти несколько шагов являются вторжением, но она не отступила. Ему надо показать, что она не отступит и что единственное слово, произнесенное им, относится к тому, что она сказала. И сделав на этом слове ударение, Селина продолжила:
— Невероятно, что вам указали на дверь? Вам придется поверить в это. Вам здесь нечего делать. Вы здесь лишний.
— Я в этом не уверен. — Глубокий волнующий голос, в котором слышалась едва заметная насмешка, обволакивал ее, заставляя осознавать то, что происходит с ней помимо ее воли, в то время как его глаза продолжали жадно смотреть на ее губы.