— Капитон Валерьяныч, — серьезным шепотом подсказывает Штерн. — Но мне сказали, что так нельзя.
— Почему?
— От него скрывают, что у него уменьшительное имя, — сообщает он мне на ухо.
Кот внимательно смотрит на нас круглыми карими глазами, крутит круглой головой. Потом выходит из котоноски и идет прямиком к Штерну. Ага, сразу понял, кто здесь хозяин.
— Питоша, не соблаговолите ли пройти со мной на кухню? — говорит тот самым серьезным голосом, и таки кот за ним следует.
Я лезу в рюкзак за кларитином, потому что из носа начинает конкретно течь. В этой ситуации вынужденного пребывания с животным под одной крышей я вижу для себя только один плюс. Если уж не удается притронуться к человеку, то может быть, мне хотя бы удастся погладить кота на его руках.
Но и этого, к сожалению, мне сделать не удается. Кот страшно интересуется Штерном. Он сидит посередине комнаты и безотрывно смотрит на то, как тот стучит по клавиатуре и тихонько качает головой в такт неслышной музыке. Иногда он водит носом из стороны в сторону, следя за тем, как раскачиваются над полом кисти штерновского халата. Пару раз подходит к нему, встает на задние лапы и, опираясь передними о его колено, тянется к нему носом. Штерн наклоняется к нему и серьезным тоном интересуется, что тот хочет ему сообщить, потом, видимо, вспоминая, что это кот, чешет двумя пальцами его за ухом. Кот трется об его руку, потом отходит на прежнюю позицию. Я хорошо понимаю Питошу, будь я котом, вероятно, делал бы то же самое. Надо быть очень самоуверенным существом, чтобы запрыгнуть на колени к гордому прекрасному Штерну, даже если этого очень хочется.
Разглядев во мне родственную душу, ночью кот решает спать у меня в ногах. Своими хрипами я не даю заснуть нашему хозяину, и когда я уже начинаю кашлять, он тут же встает, молча собирает кота в охапку и выносит в прихожую. Потом открывает окно, кидает на меня еще одно одеяло, и у меня появляется возможность заснуть.
Вечером он встречает меня в коридоре и, опустив глаза в пол, сбивчиво объясняет, что нам придется избавиться от моего дивана, потому что кот описал его и теперь на нем невозможно спать.
— Странно, — говорю я. — Такой воспитанный кот.
— Ну, это все из-за меня… Просто я, уходя, закрыл его в комнате, — шепчет себе под нос Штерн.
— Ну, слушай, не расстраивайся так. Можно же и просушить… Хотя мне с моим носом это мало поможет… Ну, слушай, можно просто купить новый матрас на этот диванчик.
Он отчаянно мотает головой.
— Сенча, пожалуйста, давай выкинем его. Я тебя очень прошу. Я с этим диваном живу с десятилетнего возраста. Я уже видеть его не могу.