Только сердце Приськи не радовалось в эту весну, когда провожала она Христю в город, на службу. К чему весна, коли не с кем встретить ее? К чему тепло да красное солнышко, когда не греет уж оно застывшей души, оцепенелого сердца? К чему зеленые поля, пышные огороды, коли ей по ним не ходить, добра с них не собирать?! Было у нее одно добро, день и ночь, не покладая рук, она ради него хлопотала-трудилась... Теперь и это добро у нее отняли! Пришли, силою взяли... и уведут и отдадут чужим людям на работу тяжкую, подневольную, на попреки постылые, на брань и укоры гневные!.. За что? Почему? Что она кому сделала?.. перед кем провинилась, за что на нее такая напасть?!
Не радовалось и сердце Христи, когда она чем свет, попрощавшись с матерью, с деревней, шагала по столбовой дороге в город, уходила в люди. Позади - слезы и материнское горе; впереди - неведомая доля... добрая иль злая она, эта доля?.. Откуда ей доброй-то быть?.. Разве от добра бросает человек родную сторонку и уходит к чужим людям работать на них, служить им?.. Все ниже и ниже клонится голова Христи, все чаще и обильней катятся слезы из глаз... Не замечая их, Христя прибавляет шагу: не идет, бегом бежит...
Не одна она шла. Из волости за нею прислали сотского Кирила, чтобы он доставил ее на место - проводил и оберег в пути. Это уж Грицько Супруненко так для нее постарался!
Кирило - немолодой приземистый мужик, с круглым лицом, рыжими усами и мохнатыми бровями, из-под которых кротко глядят добрые карие глаза. Христя давно его знает. С тех пор как стали выбирать сотских, Кирило - бессменный сотский. Другие отслужат год - и отпрашиваются, а он - нет. На волю он вышел из дворовых, без надела, сколотился кое-как на хату, приписался к марьяновскому обществу и как стал сотским - так и по сию пору служит... От общества ему полагалось сколько-то ржи, пшеницы, ячменя, гречихи... Невелик был этот сбор, но Кирило никогда не жаловался, зато его жена, Оришка, старая сварливая баба, не раз попрекала мир. Все знали, что Оришка ведьма, и понемножку прибавляли Кирилу плату, опасаясь, как бы ведьма не сделала худа. Тем и жил Кирило,- больше в волости да при волости, чем дома. Туда забегал он не часто; разве уж очень приспичит, ну, тогда зайдет. Не любил он грызни, а Оришка, наоборот, любила пилить. Он убегал от нее в волость или к кому-нибудь из односельчан. Христя часто видела его у отца. Беда ли случится какая, напасть ли придет - отец, бывало, все Кирила ищет: ему первому расскажет. Жалуется, бывало, на злую долю, на лихих людей, а Кирило утешает: "Все,- говорит,- пустое, кроме правды святой. Хоть и худо нам, заели нас нужда да враги,- но правда на нашей стороне. Не унывай, брат! Помрут, как и мы, грешные, наши обидчики. Помрут и ничего из награбленного не возьмут с собою. Смерть, она всех равняет..."