- Кто там?
- Это я,- тяжело дыша, ответил Загнибеда.
- Чего ты?
- Ходил поглядеть, заперта ли дверь на засов. Он грузно опустился на кровать, так что она заскрипела, долго ворочался, пока заснул. Зато Олена всю ночь не спала.
3
"Христос воскрес! Христос воскрес! Христос воскрес!"- только и слышно было у Загнибеды, только и разносилось по всему его дому на второй день пасхи.
В этот день у Загнибеды всегда пир... Круглый год заботы да хлопоты, купля да перепродажа, тяжбы да сделки... Только и праздника, что три дня пасхи да три дня рождества. Да и то потому, что в эти дни никто не торгует. Вместо того чтобы отдохнуть, устраивают пиры... Целая орава соберется из ближних и дальних мест; все являются к кому-нибудь одному; народу набьется уйма,- яблоку негде упасть; шум, гам, будто вода в потоке пенится и бурлит; споры да смех; выпивка да закуска... Так уж издавна повелось, так и по сию пору ведется.
Второй день пасхи - день Загнибеды. Об этом помнили и свои люди, и посторонние, и сами хозяева. Готовились к этому дню заблаговременно. Заблаговременно делали закупки, пекли, варили. Христя под руководством хозяйки целую неделю, как каторжная, хлопотала у печи, урывая минутку после обеда, чтобы почистить, подмазать, помыть да побелить комнаты. В субботу все комнаты будто в белые сорочки нарядились; по углам из-за ворохов искусственных цветов выглядывают образа в блестящих ризах, лики святых сияют; небольшие лампадки покачиваются перед ними на тоненьких цепочках; на окнах узорные занавески; солнце пробивается сквозь мелкий узор... Столы, покрытые белоснежными скатертями, ломятся от яств и питий... Во всем виден достаток, роскошь, богатство...
Христю поражало это изобилие... "Господи! - думала она.- Одному вон сколько даешь, а другому... Да если б моей матери хоть десятую часть всего этого, как она была бы счастлива! А то!.."
Она посмотрела на себя. Уходя из деревни, она надеялась получить платье от хозяев и свое, поновее, оставила дома. И вот теперь, в чем пришла, в том и праздник встречает... Старенькая запаска коротка ей, засаленная корсетка расползлась на плечах. Обожженная рука не зажила. Чтобы не растравлять ее, Христя повязала ее рваной тряпицей; от кочерег да ухватов тряпица испачкалась, покрылась сажей... И вот среди всей этой роскоши она такая оборванная, обшарпанная! Ей самой это бросается в глаза. А хозяевам наплевать!
Хозяйка как-то спросила:
- Ты нового платья не взяла из дому?
- Ей и в этом хорошо,- и сказал, ухмыляясь, хозяин... и все.
"Служанка! Служанка!" - думала Христя, и под сердцем жгло у нее, как огнем.