… Центр Кишинева дымился. На главной площади главного города страны горели костры, возле которых грелись банды беспризорников и бродяг. В считанных метрах от костров происходили грабежи, убийства и насилие. Беспризорники держали над кострами на штыках и палках котелки с мутным варевом, запах от которого витал над всем Кишиневом. Происхождение этого блюда не оставляло у опытного Петреску никаких сомнений в своем происхождении. Тем более что и сами кулинары происхождения своего блюда и не скрывали. Беспризорники и бандиты варили бродячих собак, которых в городе развелось огромное множество, и чьи головы валялись возле каждого костра. Сами же дети кутались в свежеободранные собачьи шкуры. В ожидании, когда похлебка сварится, беспризорники матерились, играли в карты, и высматривали редких смельчаков, которые отваживались выйти в город. На группки детей и бандитов, что, в принципе, было одно и то же, глядели пустыми окнами здания правительства и парламента. На давно оборванных троллейбусных проводах болтались повешенные. Поскольку никаких туалетов в Кишиневе давно уже не было, и канализация не работала, над площадью витал запах дерьма, споривший по крепости с ароматом похлебки из собачатины. Подземный общественный туалет в центре города, — вспомнил Петреску, захотевший отлить, — давно уже превратили в модный ночной клуб «Ниагара». Так что позыв из прошлого помочиться в специально отведенном для этого месте пришлось подавить. Петреску справил малую нужду под деревом в центре столицы, и с арбалетом в руке пошел навстречу костру.
… чуть не подвернув ногу из–за попавшейся под сапог собачьей головы, лейтенант споткнулся.
Кормовая база! — сплюнул он.
И вспомнил, как благодарные жители поставили мэру Кишинева Дорину Калулуй памятник за то, что градоначальник в свое время распорядился не отстреливать бродячих собак. Конечно, сделал он это с целью показать Европе, как транспарентны и толерантны молдаване. Поговаривали даже, что мэрия Кишинева готовит указ о запрещении травить тараканов и вшей, чтобы совет ЕС не воспринял это как проявление ксенофобии. Так или иначе, а собак не отстреливали и они расплодились в огромных количествах. И это, по иронии судьбы, спасло Кишинев, когда начался мировой финансовый кризис 2004 года и в страну перестал поступать единственный источник дохода — деньги нелегалов. Собаки, — как отмечала с восторгом пресса, контролировавшаяся мэром, — стали своего рода «ходячими консервами» для жителей Кишинева. Было, правда, одно «но». Собаки упорно считали горожан примерно тем же самым, что и горожане их — теми самыми консервами на ходу. Памятник, кстати, был выполнен из фанеры и долго не продержался — кишиневцы уволокли его на растопку.