Эта реакция не укрылась от преподобного, воззрившегося на меня с усмешкой.
– Что, этот вопрос о Фрэзерах вас интересует?
– Простите, что за вопрос о Фрэзерах? – пробормотала я, невольно делая шаг в сторону письменного стола.
– Связанный с пророчеством, разумеется, – ответил он, и в его взгляде появилось удивление. – Вы наверняка это знаете. Хотя, возможно, ваш муж и не является законным наследником.
– Нет, мне ничего не известно.
Похоже, возможность просветить меня на сей счет немало порадовала преподобного.
– Я полагал, что миссис Абернэти обсуждала с вами эту тему: сама она проявила такую заинтересованность, что написала об этом мне в Эдинбург.
Он пролистал стопку и извлек документ, написанный по-гэльски.
– Это подлинный язык пророчества, – пояснил Кэмпбелл, сунув бумагу мне под нос. – Пророчество Брайана-провидца. Вы ведь, конечно же, слышали о Брайане-провидце?
Да, мне действительно доводилось слышать об этом человеке, пророке шестнадцатого века, которого считали шотландским Нострадамусом.
– Да. А что, у него есть пророчество, касающееся Фрэзеров?
– Ага, Фрэзеров из Ловата. Написано оно, как я особо отметил для миссис Абернэти, языком поэтическим, однако смысл вполне ясен.
Развивая интересующую его тему, преподобный все больше воодушевлялся, и тут даже подозрения на мой счет отступили на второй план.
– Пророчество гласит, что новый правитель Шотландии будет происходить из рода владельцев Ловата. Это должно случиться после, как там сказано, «затмения королей Белой розы». Понятно ведь, что речь тут идет о папистах Стюартах.
Он кивнул на белые розы, составлявшие узор ковра.
– Разумеется, не все в этом пророчестве столь очевидно. Есть места таинственные, неразгаданные. Например, непонятно, когда именно должен явиться этот правитель, будет то король или королева, да и вообще возникают трудности с переводом, поскольку с подлинной рукописью обращались небрежно и она находится в плохом состоянии.
Кэмпбелл продолжал распинаться, но я его уже не слушала. Если у меня и имелись сомнения насчет того, почему исчезла Джейли, то теперь они развеялись. Одержимая идеей, она почти десять лет посвятила борьбе за восстановление Стюартов на троне, но разгром при Куллодене положил конец этим надеждам, и с тех пор ее отношение ко всем оставшимся представителям этой династии выражалось одним словом – презрение. Неудивительно, что эта одержимая женщина ухватилась за пророчество, сулившее Шотландии правителя из другой семьи.
Но куда она могла отправиться? Назад в Шотландию, чтобы связаться с кем-нибудь из представителей дома Ловата? Вряд ли. Из моей с ней беседы явствовало, что она собирается совершить прыжок во времени. Она готовилась к этому, собирала средства (в частности, забрала сокровище с острова тюленей) и завершала свои исследования.