Он сделал знак, Баянду уволокли.
— Позвать торгового человека Строганова!
Строганов явился чуть ли не в том же мужицком армяке. Во всяком случае, одет он был просто, по-купечески, на ногах — простые сапоги. К трону подошел с достоинством и лишь у ног царя пал на колени, ударил лбом об пол.
Грозный постучал посохом по его спине, как недавно сам Аникей стучал костылем по спине Сысоя.
— Встань, Аника… Что-то кафтан на тебе такой худой? Оскудели, что ли, рассолы твои соляные?
— С грошей, государь, и на пятак не набегает. Дозволь поклониться тебе тысячью соболями…
Грозный невольно вскинул брови, но Аника Строганов и ухом не повел, продолжал:
— Да четырьмястами куницами, да столько же и лисиц диких черно-бурых прими, да две тысячи белок сибирских…
— Эт так обеднял ты, Аникушка! — произнес царь, хитро сощурился. — Значит, с челобитьем опять явился?
— Не за себя хочу просить, а за царство твое славное порадеть, государь-батюшка.
За окнами палаты раздался звон колокола. Тотчас в ответ зазвонили по всей Москве. Грозный поднялся, перекрестился трижды. То же сделали и бояре.
— К обедне пора. Пойдем, отстоим вместе в моей часовенке, а там и поговорим о делах Руси нашей горемычной, — не то печально, не то смиренно произнес Грозный, глядя на Анику.
Ярким огнем горели купола церквей и соборов плоскобашенного еще в ту пору Кремля из красного кирпича Плыл над деревянной Москвой благовест.
— Так о чем челобитничаешь, Аникушенька? — ласково спросил царь, глядя в сводчатое окошко цветного заморского стекла.
Аника пал, как перед троном было, на колени перед царем.
— Дозволь, милостивый государь-батюшка, искать рассол и варницы ладить на пустынной Каме-реке, а также дворы ставить в тамошних местах безлюдных, пашни расчищать да хлеб сеять.
— Зачем о том просишь? — зловеще усмехнулся царь. — Доглядчики мои донесли, что ты на этой Каме-реке уж своей волей деревни ставишь.
— Наветы, государь! — побледнел Аника.
— На дыбу хошь?! — взревел царь.
— Батюшка Иван Васильевич! Выслухай… — взмолился Аника.
— Ну! Да встань ты… Наветы?
— Всего-то слепили там два-три сарая из плах… чтоб мягкую рухлядь… чем тебе вот ныне поклонился… где хранить было. А надо ставить там крепкий острог, да вокруг городок строить, да снабдить его пушками и всяким иным боем. Дозволь сие сделать, государь! Крепко эту окраину твово царства оберегать со своими сыновьями буду.
— От кого? Ну-ка, — решил попытать Анику Грозный. — Сибирский князь Едигер мой данник.
— А велику ли казну он те нынче с Баяндой прислал?
— Дерзок ты, Аника! — угрожающе напомнил царь.