- Какую?
- А корысть, например.
- Так Вы думаете, что не он убил этих женщин?
- Не знаю, не знаю. Знаю, что не он убил директора музея, думаю, что у него не хватило бы характера убить, изнасиловать, ограбить, тут нужен либо злой мужской кураж, либо патология.
- А он...
- А он - слабак по определению. Что, конечно, лучше, чем если бы он был маньяк. Но тоже непростая жизнь. А может и он... Но есть сомнения, а сомнения, как ты знаешь, трактуются юристами, в пользу подозреваемого.
- И что будем делать?
- Применять шестой вариант...
- Расшифруй, Михалыч...
- В Институте повышения квалификации сотрудников уголовного розыска, после которого я вернулся в Рудный зам. нач. по опер. работе, нам рассказывали о шести вариантах создания у подозреваемого преувеличенного представления об осведомленности следствия. По шестому варианту такое представление создается путем формирования у допрашиваемого убежденности в наличии у следствия важных улик. Сущность метода заключается в показе подозреваемому в совершении преступления предметов, которые имеют отношение к расследованию. Но при этом дознаватель, следователь, оперативный работник, задающий вопросы подозреваемому сразу после задержания, - должны быть убеждены в преступной осведомленности допрашиваемого. Понял? Не обязательно он преступник. Но точно - знает что - то, чего не знаем мы. И ты в этом убежден.
- А Вы убеждены?
- Да. Он точно что - то знает, но юлит, скрывает, уводит следствие в сторону. При этом уверен, что доказать его вину не удастся. А почему он собственно, уверен, если улики простив него? А потому, что знает или очень обоснованно подозревает истинного убийцу или убийц.
- Так, что, товарищ майор, будем вызывать Авдеева на допрос?
- Будем...
Авдеев на этот раз выглядел спокойно, уверенно. Видно, тщательно продумал линию защиты. Отвечал на вопросы неторопливо, аргументируя свои ответы и придерживаясь избранной накануне тактики.
Совершение какого - либо преступления, кроме кражи водки, в чем он наконец, признался, отрицал, по предъявленным ему предметам требовал доказать, что они не были подсунуты ему милицией. На любой нажим Петруничева угрожал, что даже если даст признательные показания, на суде заявит, что майор применял к нему недозволенные методы. Тот, словом, ещё подарок. Если же чего не мог объяснить, оправдывался сильным опьянением в ту ночь. По его словам, он пил "по черному" ещё за неделю до описываемых событий.
Начал допрос Деркач. Петруничев сидел в кресле в углу кабинета и вроде бы просматривал какие - то бумаги.