— Достаточно важно, чтобы отдать свою жизнь?
— Да.
Конечно, да! У меня больше ничего нет.
Растрепанные волосы, свисающие грязными лохмотьями, которые помогали мне прятать свое лицо, мешали и мне рассмотреть реакцию Вульфа на мои слова. Да и какая разница? Медальон у меня, жизнь тоже при мне, а остальное как судьба напишет.
Мужчины у ног лорда, словно очнувшись от ступора, начали выворачивать свои карманы, вынимая награбленное у барона золото. Эти идиоты решили купить свои жизни за кровавые деньги. И кому вздумали предлагать? У Грея Вульфа так исказилось злобой лицо, что я коротко пискнула и прибавила шага, боясь попасть в поле его зрения. Кажется, что от испуга это уже я вела Гая, а не он меня нес. Мне кажется, что я от страха умудрилась забыть о большинстве своих ран, лишь бы оказаться как можно дальше от этого места. В судьбе этих мужчин я уже ни капли не сомневалась.
— Видать, дорог медальон, раз такую прыткость проявила? — Хмыкнул седой оборотень.
— Клялась сберечь.
— Держишь свое слово? — похоже, ему понравилось то, что он услышал.
Я неопределенно пожала плечом, на котором чувствовалось меньше всего ссадин. Гай хмыкнул и, подсаживая меня на свою лошадь, продолжил допытываться.
— Ну, так как, держишь?
— Мне приходилось давать слово лишь раз.
— И после этого ты добровольно полезла в петлю, — проворчал себе под нос оборотень.
— Мне все равно было больше некуда идти, — никогда ни с кем не откровенничала, но Гай мог разговорить даже покойника, причем так ненавязчиво, что я поняла, что именно сказала, только когда слова уже слетели с моих губ.
В растерянности я хмуро свела брови, отчего скулу кольнуло болью.
— Дуреха, после того, что ты сделала, тебе любой в замке и угол и кусок хлеба предложит в любое время.
Я закусила губу, боясь спросить, но лучше уж сразу знать, чем мучиться неизвестностью.
— А вы им не верите, что я ведьма?
Гай громко засмеялся, похлопывая себя одной рукой по бедру, а другой все так же придерживая лошадь под уздцы.
— Доченька, ты интересуешься, боятся ли оборотни ведьм? Да нас самих боятся. Да и все равно нам, кто ты.
Так мы и шли, я старалась не совершать лишних движений, чтобы не причинять себе ненужную боль, а оборотень отвлекал, как мог от дурных мыслей. О том, что он меня просто забалтывает, быстро догадалась, а он понимал, что я об этом знаю. Вот только не было во мне ни грамма жалости к тем, кто был готов жестоко убивать безвинных. Все мои силы уходили только на то, чтобы удерживать сознание на плаву. Выматывающая боль, обезвоживание, истощение и уходящий страх, оставляющий после себя лишь усталость — это все чем была богата.