Иван Арсентьевич заметил впереди едущий «Опель». «Успею, — он повернул руль вправо и стал возвращаться на свою сторону. Машину тряхнуло. «Опять ямы, ох эти дороги». «Зилок» выехал на свою полосу и уверенно покатился дальше.
Мимо водителя «Опеля» промелькнул «ЗИЛ". «И все–таки чего это мне так тревожно сейчас. Ладно, сейчас обстряпаю дельце, и вернусь к Инке, пусть развлекает. А может сейчас вернуться? Дельце то может и подождать. Да нет — клиент созрел, бабки у него надо забирать сегодня. И побыстрей». Нога еще ниже опустила педаль газа. Еще сильней заурчал двигатель. Передние колеса «Опеля» попали точно в след колес «Зилка»… Нет, не на яме тряхнуло Ивана Арсентьевича, когда он объезжал булыжник. Задние колеса его «Зила» обрушили асфальт над промоиной, образовавшейся из–за прорыва сегодня в два часа ночи трубы водопровода. Переднее правое колесо «Опеля» резко ухнуло вниз. Сто пятьдесят лошадей двигателя машины резко бросили ее вправо. Даже великолепная хитроумная немецкая техника не смогла устоять против тупости русского железобетонного столба. Григорий Князев, больше известный как рэкетир Жора или Князь, едущий от своей подружки на дело не успел даже вылететь из машины при ударе — руль резко, безжалостно вошел ему в грудную клетку. Последнее, что он еще успел увидеть, осознать и… испугаться — это была ржавая арматура, торчащая из столба и несущаяся на скорости сто километров в час ему прямо в лицо…
В дуэт звуков бетона столба и металла машины в конце вплелась жалобная мелодия хруста человеческих костей. Мгновение спустя, к месту аварии подъехал «Москвич», которого «Опель» обогнал буквально несколько секунд назад.