– Берегись, танк! – крикнул он.
Пулеметчики тоже заметили грозящую опасность. Они сползли с холма вниз, на противоположную сторону холма, таща за собой «максим». Через несколько секунд на месте бывшей пулеметной точки грохнул взрыв. «Вот сволочь, теперь головы поднять не даст!» – возмутился про себя Михаил.
– Сменить позицию! – скомандовал он.
Пулеметчики поползли влево, бойцы – за ними.
С перекрестка раздался очередной выстрел «ПТР», и один из бронетранспортеров вспыхнул, а второй стал пятиться назад, укрылся за танком, под прикрытием его брони. Хоть «Т-III» и не из тяжелых танков, однако и противотанковое ружье – не пушка, не могло оно пробить башню и корпус танка в лоб.
В башне откинули боковой люк, и из танка попытался выбраться танкист. Наш пулеметчик из группы Михаила поймал его в прицел и срезал короткой очередью. Он так и повис, наполовину высунувшись из башни. Двигаться танк не мог из-за сорванной гусеницы, но зато он превратился в бронированный дот. Танкисты выбраться из него не могли, будучи под прицелом наших бойцов.
Ситуация складывалась патовая. Немцы и наши перестали стрелять. Наши бойцы экономили боеприпасы – что толку стрелять по броне? А немцы явно что-то замышляли – не зря же на башне танка красовалась антенна.
И точно. Не прошло и четверти часа, как послышался заунывный вой моторов, и в небе показались немецкие пикировщики «Ю-87». Они с ходу стали бомбить перекресток дорог. Взрывы бомб следовали один за другим. Перекресток затянуло пылью и тротиловым дымом.
– Амбец ребятам, – стянул с себя пилотку пулеметчик.
Михаил думал так же. Видно, по наводке танкистов один из бомбардировщиков зашел в пикировании на холм.
– Разбегайтесь! – закричал Михаил.
И первым бросился в лес. Он-то хорошо знал, как точно может бомбить пикировщик.
Едва он упал между деревьями, как последовали один за другим два взрыва. Пикировщик взревел на форсаже мотором, ушел вверх и в сторону.
Все бомбардировщики, израсходовав боезапас, покинули поле боя.
Михаил вернулся к холму. На вершине его курилась дымом огромная воронка, у подножия – вторая. Недалеко от нее валялся перевернутый пулемет. Из-за деревьев, покачиваясь, шел пулеметчик. Он держался за голову.
– А где остальные?
– Чего? – прокричал в ответ пулеметчик. Из ушей его текла кровь. «Контужен», – сообразил Михаил.
Пулеметчик упал перед пулеметом на колени, перевернул его на колеса и стал приводить в порядок. Михаил же повернулся и стал осматривать подножие холма.
– Эй, есть кто живой?
В ответ – ни звука, никто не вышел из-за деревьев. Похоже, их осталось двое.