Найдя удобную позицию, Михаил, стараясь быть незаметным, осторожно осмотрел окрестности холма. Он увидел, что немцы выстроились цепью возле танка и медленно двинулись в сторону перекрестка. Михаил бросился к пулеметчику, показал рукой:
– Немцы!
– Не слышу! – прокричал в ответ тот, хотя Михаил стоял рядом. Но жест Михаила он понял. Ухватившись за станок и пригибаясь, пулеметчик побежал по холму. Упав на краю воронки, он развернул пулемет в сторону наступающей цепи гитлеровцев. Михаил подхватил коробку с лентой и пристроился рядом с ним.
Первый номер поднял рамку прицела, повел стволом и нажал гашетку. Очередь была длинной и результативной – немцы находились в открытом пространстве.
Мотыль затвора дернулся и встал. Лента закончилась. Михаил открыл коробку, достал следующую. Пулеметчик заправил ее в лентоприемник.
Однако стрелять больше не пришлось. Все, кто принимал участие в атаке, были или убиты или ранены – никакого шевеления на поле. Но и со стороны перекрестка огня никто не открывал. «Живы ли они? – подумал Михаил. – Надо бы сходить, узнать…»
Танк – самая главная угроза – стоял, не поворачивая башню.
Михаил выждал немного, потом показал жестом пулеметчику: «Будь здесь, а я – туда». Тот понял, кивнул.
Михаил сменил в автомате пустой диск на полный и, пригнувшись, побежал к перекрестку. В его сторону не прозвучал ни один выстрел.
Добежав, он увидел безрадостную картину. Перекресток дорог был буквально испахан воронками – одна рядом с другой. И везде – только убитые, причем изуродованные взрывом: без руки, без ноги, один из убитых был даже разорван пополам.
Михаила едва не стошнило. Но он помнил, что, организовывая оборону, комиссар сформировал еще одну небольшую группу.
Их позицию он тоже нашел. Воронка на ее месте была совсем небольшая – от пушечного снаряда. По-видимому, немецкие танкисты постарались.
Держа автомат наготове, Михаил пошел на немецкие позиции. На поле – только убитые. А вот в танке явно был кто-то живой. Хотя люк в башне и был закрыт, но Михаил явственно слышал тихие голоса.
Стоя рядом с танком, он понял, почему башня его была неподвижна. Пулей из противотанкового ружья ее заклинило – на замке башни была видна вмятина. Стало быть, надо держаться осторожнее, чтобы не попасть в сектор обстрела лобового пулемета. Поджечь бы этого гада! А может, сдадутся? Михаил постучал прикладом по броне:
– Гитлер капут! Сдавайтесь!
В ответ – только ругательства. Языка Михаил не знал, но по тону понял. Ага, не хотят, значит… А ведь его можно поджечь! Рядом же бронетранспортер стоит, у него почти полный бак бензина. И дверцы с обеих сторон нараспашку. Знать бы только, где у него этот бензобак.