В последние несколько месяцев его тревожили странные предчувствия. Как маг, он был вынужден доверять интуиции. Ему уже несколько месяцев снился один и тот же сон: четыре дракона, символы стихий, поглощают Пеллос. Ловец Снов – артефакт, лежащий у изголовья, показывал, что сны эти не просто так.
Расстелив огромную карту мира прямо на ковре, Махмуд извлёк из маленького инкрустированного ларчика хороший поисковой артефакт. Держа в одной руке Ловец Снов, в другой – поисковик, он быстро, но отчётливо произнёс нужное заклинание, на некоторое время связав два артефакта. Для того, чтобы понять, он должен увидеть, откуда всё это исходит. Водя над картой поисковиком – камнем в форме круга, подвешенном на серебряную цепочку, – Махмуд лишь всё больше хмурился, не находя нужного. И вот… камень, наконец, загорелся, повиснув над определённой точкой. Маг чуть прищурился, жадно вглядываясь в указанное место. И даже почти совсем не удивился, поняв, что это Кмеол, Таррант.
Вот только что бы значил этот сон?..
Кэролин
Дочитав книгу по истории Тарранта до конца, я всё обдумывала те слова о магах, и эти мысли оставляли неприятный привкус на душе. Неужели из меня хотят сделать… оружие?!
– Вставай, – Грунхельда появилась словно из воздуха, свысока глядя на меня, – Идём.
Сердце забилось чаще, и я задала довольно глупый вопрос:
– Меня освободят?
Женщина иронично усмехнулась, вновь поджав губы и ещё больше выпрямив спину, хотя это и казалось невозможным.
– Вот уж точно нет. Смирись, ты здесь надолго, если не навсегда. Ступай за мной, господин ждёт тебя.
* * *
Едва меня вывели из той злополучной комнаты, я поняла, что не ошибалась, думая, что и остальная часть моей золотой клетки красива и привлекает взор. Узкие коридоры, мощёные белой плиткой так, что шаги отзывались гулким эхом, были уставлены великолепными статуями, увешаны портретами в золотых инкрустированных рамах. Комнаты, мимо которых мы проходили, были ещё красивей – довольно большие, уютные, богатые, но без аляповатости, со вкусом. Наверное, именно такой дом я хотела бы иметь, если бы была богатой особой. Всё здесь дышало древностью, комфортом и богатством.
Но меня зачем-то повели вниз. Чем ниже мы спускались, тем беднее и мрачнее становились комнаты. Наконец, мы дошли до какой-то лестницы, за которой простиралось узкое, пахнущее сыростью и плесенью пространство. Было темно и дуло ветром, отчего создавалось впечатление, что это какой-то подземный ход.
Грунхельда уверено взяла со стены факел, и, подобрав другой рукой подолы платья, кивком позвала за собой. Неуверенно ступая по грязным ступеням, спустилась в подвал и пошла вслед за тёмной фигурой горничной, виднеющейся сквозь нечёткий, танцующий свет факела. Не знаю, как долго мы шли по пустому и довольно угнетающему коридору, когда она вдруг остановилась перед какой-то дверью, и, коротко постучав, открыла её, услышав короткое «войдите».