Как только распахнулась дверь, в лицо дыхнуло сразу тысячью запахов трав, знакомых мне и не очень, которые как-то не вписывались в это подземелье. Но внутренний интерьер удивил гораздо больше. Большую часть маленькой комнаты занимал огромный стол, заставленный различными стеклянными колбами, из которых почему-то струйками валил пар (я мало имею представления об этих приспособлениях – у нас в деревеньке не было учёных). Тут и там лежали аккуратно сложенные слитки металлов разных цветов, множество предметов мне и вовсе были незнакомы даже теоритически. Остальную часть комнатки занимали высоченные стеллажи, донельзя набитые различными книгами. Всего этого оказалось настолько много, что впору было удивляться, каким чудесным образом здесь нашлось место человеку, что вальяжно расположился в кресле около того огромного стола, быстро перелистывающему страницы одной из книг.
– Господин, вот она, – Грунхельда как-то смешно присела, оставив спину прямой. Кажется, это называется книксен…
«Господин» наконец соизволил оторваться от чтения и поднять голову так, что я смогла его разглядеть. Этот мужчина в чёрном камзоле казался немногим старше меня, но что-то в нём заставляло меня в этом усомниться. Понятия не имею, что именно, но от внимательного, цепкого взгляда пронзительно чёрных глаз, который выворачивал наизнанку, хотелось то ли провалиться сквозь землю, то ли превратиться в маленькую неприметную пылинку. А ещё… его лицо казалось мне смутно знакомым. Пару мгновений отбрасывала от себя это ощущение, понимая, что не могла я раньше его где-то видеть, но интуиция вопила об обратном, и память наконец-то нашла нужное. Ну конечно, портреты этого человека часто печатают в газетах. А Грунхельда лишь подтвердила подозрения:
– Склони голову, дурёха. Перед тобой верховный маг Тарранта, лорд Кевин Дингрос.
* * *
Из королевского дворца верховный маг Тарранта всегда возвращался усталым. Как и у любого придворного, множество масок почти въелись в кожу, почти стали его истинным лицом, но он страшно уставал от пустой болтовни и бессмысленных дебатов на Совете, которые в итоге редко когда приносили плоды, а времени отнимали уж очень много. Тем более теперь, когда всё вернее приближается война, грозящая сломить империю, и так повисшую над пропастью. Как военачальник, прошедший не одну кровавую битву, Кевин часто не без определённого энтузиазма отправлялся на поле боя, но, как бы ни хотелось верить в обратное, ныне возможная война проиграна заранее. В большей степени потому, что само войско пало духом.