которой не вязли мои туфли с небольшими, но все же каблучками, будет
тянуться точно до ямы, здорово облегчив мне задачу. Однако примерно шагов за
двести до нее каменные плиты под нашими ногами так же неожиданно
закончились, а впереди показалась взмывшая высоко вверх узкая черная
колонна, кажущаяся с такого расстояния острой спицей, небрежно воткнутой в
подушечку для иголок.
«Двести шагов», – на глаз определила я, остановившись на краю последней
плиты. Живое кольцо из скаронов вокруг меня чуть расступилось, позволяя без
помех рассмотреть верхушку колонны, и я ненадолго застыла, внимательно
изучая непонятный объект.
«Спица» выглядела мрачной, чужеродной для Пустыни конструкцией на фоне
молчаливых барханов. Вокруг нее не свистел ветер, не летали птицы, понизу, насколько я могу судить, не виднелись ничьи следы… она была неуместна
здесь, как обглоданная собакой кость, незнамо как оказавшаяся на месте
главного блюда на королевском приеме. Она смотрелась жутковато на фоне
светлого, почти белого песка. А когда небо потемнело еще больше, и верхушка
скалы начала постепенно сливаться с ночной чернотой, исходящее от нее
ощущение мрачной силы возросло многократно.
Я против воли передернула плечами.
Показалось или нет, что мои Знаки похолодели?
Впрочем, отвлекаться было некогда – спустя совсем недолгое время на небо
медленно и величаво выплыли местные луны, и поверхность скалы
стремительно преобразилась.
Во все глаза уставившись на причудливое переплетение линий, внезапно
проступивших на поверхности угольно-черного камня, я в первый миг даже
оторопела. Показалось, что в этой мешанине совершенно ничего нельзя понять.
Линии наслаивались друг на друга, переплетались, сливались, а затем снова
расходились в совершенно хаотичном порядке. Но, в то же время, если к ним как
следует присмотреться, в какой-то момент начинало казаться, что в этом есть
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак.
36
определенная система. Странная, чуждая человеческому сознанию, но тем не
менее… один и тот же вычурный завиток повторялся вверху и внизу колонны аж
несколько раз. Другая дуга очень сильно напоминала элемент одной из крипт
Эйнараэ. Еще несколько символов мне были точно известны, но из-за того, что
на них наслаивались соседние, было трудно сосредоточиться и отделить одно от
другого. Названия нескольких рун я припомнила только благодаря Ли-Кхкеолу, который в свое время немало сил потратил на изучение Изначального языка. А
вот остальное, к сожалению, расшифровке не поддавалось, потому что на мой
неопытный взгляд представляло собой полную белиберду.