спустился вниз и вышел из дома прямо через парадную дверь. В ту ночь я встретил Хави. Это
была его вечеринка.
Да, в это я могу поверить.
– А дальше я начал еще сильнее бунтовать, слушать музыку «Something Corporate» и других
групп, смотреть запрещенные фильмы, а потом все только ухудшилось. Я наделал массу
ошибок. Ничего незаконного, ну или, по крайней мере, ничего такого, на чем бы меня поймали.
Но я вылетел из школы. Это одна из причин, почему я сношу все выходки Хави. Он всегда
помогал мне выпутываться изо всяких передряг. Ну а когда мои родители узнали обо всем, что
я натворил, они выгнали меня из дома. Сказали, что я плохо влияю на сестру и покрыл позором
их имя. Поэтому я снял квартиру вместе с Хави.
Твою. Налево. Мои родители, конечно, говорили мне всякие ужасные вещи, но я даже
представить не могла, чтобы отец или мать заявили нечто подобное своему ребенку. Тем более
Джетту.
– Короче, я собрался с мыслями, сдал экзамены и получил аттестат, а потом приехал сюда,
так что вот. Боже, их обоих, наверное, удар бы хватил, если бы они узнали, что я обо всем этом
тебе рассказываю, но я не видел родителей и сестры четыре года. Ни телефонных звонков, ни
открыток, ни встреч. Они сказали, что мне больше никогда не будут рады в их доме, и это еще
до того, как я набил татуировки. Я несколько раз проезжал мимо – на каникулы я приезжаю в
наш городок и живу у Хави, – но у меня духу не хватает постучать в дверь собственного дома.
Мне просто… Мне хотелось бы увидеться с сестрой. Не желаю, чтобы она думала, что я ее
забыл.
Официантка выбирает именно этот момент, чтобы принести нам заказ. Я не могу отвести
взгляд от пиццы, словно она сможет дать мне ответы, в которых я так нуждаюсь. Может, в этой
ситуации вообще лучше помолчать. Джетт ждет.
– Это совсем не то, о чем я думала. Не знаю, что сказать. Мне казалось, что мое детство было
ужасным, но я, по крайней мере, могу поехать домой и увидеться с родителями. Я сбежала от
них, но вовсе не так, как ты. Мне так жаль, и я думаю, что ты очень-очень храбрый, учитывая
все, что ты сделал.
Тянусь через стол, стараясь не обжечься о противень с пиццей, и беру его за руки. Ну какого
лешего между нами этот дурацкий стол?
– Не такой уж я и храбрый. Я бунтовал против родителей. Мало кто назвал бы это храбрым
поступком.
Боже, какая чушь. Встаю и пересаживаюсь к Джетту на диванчик, а потом обнимаю его
одной рукой и целую в щеку.
– Ты потрясающий, Джетт Нгуен. Никогда в себе не сомневайся.
Он обнимает меня, прижимает к себе как можно крепче и дарит ответный поцелуй в