Нахмурившись, Атрет внимательно прислушался. Его охватило раздражение, когда он понял, что это по–прежнему плачет его сын, и плач не прекращался с тех пор, как Атрет взял ребенка из рук этой вдовы. Но ведь прошло уже столько часов!
Медленно вздохнув, Атрет попытался начать думать о будущем и забыть о прошлом. Но перед ним неизменно возникало лицо Рицпы, слезы, катящиеся по ее щекам, и ее глаза, полные страданий.
«Пусть Бог простит тебя, потому что я тебя простить не могу!».
Атрет крепко закрыл глаза, вспомнив ту ночь, когда Хадасса пришла к нему в горы и сказала примерно то же самое. «Да будет на тебе милость Божья».
Он произнес проклятие, мысли в его голове путались. «Пусть Бог простит тебя». У него вырвался стон боли. С быстротой сильного зверя Атрет вскочил с дивана и схватился за перила, будто собирался перепрыгнуть через них вниз, на огороженное пространство двора. Его сердце тяжело стучало, он задыхался.
Тут до него снова донесся плач ребенка.
Отвернувшись, Атрет ушел с балкона в спальню. Тишина.
Он растянулся на постели, но по–прежнему не спал. И ничего не слышал.
Почувствовав напряжение во всем теле, Атрет вскочил с постели и направился к двери. С силой распахнув ее, он пошел по коридору и остановился над внутренним двором. Поднял голову, внимательно прислушался, пытаясь услышать что–нибудь неладное. Слышен был только плеск воды в фонтане. Кроме этого звука, ничего на огромной вилле слышно не было.
Была уже глубокая ночь. Младенцы в его селении часто просыпались в такое время, явно нуждаясь в том, чтобы их покормили. Это, наверное, Атрет и услышал.
И все же его не покидало какое–то тяжелое чувство. Что–то было не так. Он не знал, что именно, но чувствовал. Сражаясь на арене, он научился доверять своим инстинктам, и теперь тоже не мог их игнорировать.
Выругавшись, он пошел по верхнему коридору и спустился вниз по ступеням. Услышав шаги, он спрятался за угол и увидел Лагоса с глиняным светильником. Заметив Атрета, слуга вздрогнул от неожиданности и быстро направился в его сторону.
— Мой господин, я только собрался к тебе…
— Где мой сын?
— На кухне. Я как раз собрался идти посмотреть, спишь ли ты.
— Где кухня?
— Сюда, мой господин, — сказал Лагос и пошел впереди, освещая путь светильником.
— Что случилось? — спросил Атрет, подталкивая слугу, чтобы тот шел быстрее.
— Он ничего не ест. И плачет с того самого момента… с утра.
Атрет ничего не сказал. Теперь он явственно слышал детский плач, и этот звук резанул его по сердцу. Когда он вслед за Лагосом вошел в кухню, в нос ему ударил запах уборной. Ребенок лежал в колыбели. Приближался рассвет, и повар уже замешивал тесто.