— Не надо мне денег…
Она осеклась, когда Атрет остановился и повернулся к ней. Наклонившись, он посмотрел на нее в упор.
— Один динарий в день, — повторил он, стиснув зубы и сверкая глазами. — Запомни, я тебя нанял. Когда мой сын перестанет быть грудным, ты отсюда уйдешь!
Но запугать Рицпу было не так просто. Пусть будет так, зато я буду с Халевом, — подумала она, снова возблагодарив Бога. Она удержалась от слез. Ее утешением оставалась теперь мысль о том, что за год еще многое может измениться, в том числе и сердце этого человека.
Атрет прищурил глаза. Когда стоявшая перед ним женщина ничего ему не ответила, он медленно выпрямился. Мужчины боялись его даже тогда, когда он не был в такой сильной ярости, однако эта женщина сейчас спокойно стояла и смотрела на него, не выказывая страха.
— Дальше ты знаешь, куда идти, — сказал Атрет, настороженно косясь на Рицпу.
Рицпа прошла мимо него и вошла в зал.
Поразившись тому, с каким достоинством она держалась, Атрет смотрел ей вслед, пока она не вошла в кухню.
Спустя несколько секунд ребенок перестал плакать.
Серт прислонился к двери в восточной стене виллы и улыбался, глядя издалека на Атрета.
— А он в прекрасной форме, — сказал он, наблюдая за тем, как германец бежит вниз по склону горы.
Галл хрипло засмеялся.
— Не питай иллюзий, Серт. Атрет тренируется, чтобы выбить дурь из головы.
— Да не дадут ему боги сделать это, — сказал Серт, слегка улыбнувшись. — Толпа по нему до сих пор с ума сходит. Никто еще не восхищал людей на арене так, как он.
— Забудь об этом. Он ни за что не вернется.
Иониец в ответ тихо рассмеялся:
— А ведь он скучает по арене. Просто пока не хочет в этом признаться даже самому себе, но когда–нибудь до него это дойдет.
Серт надеялся, что это случится скоро. Если же нет, ему придется подумать о том, как пробудить в германце желание вернуться, что было довольно просто, потому что гладиатор, как правило, уже не представлял себе жизни вне арены. А уж гладиатор с такой страстью и харизмой, каким был Атрет, просто был создан для зрелищ.
Серт смотрел, как Атрет бегом преодолевал последний холм на пути к вилле. Лицо германца помрачнело, едва он увидел Серта, но Серта это нисколько не смутило. Более того, он широко улыбнулся.
Перейдя на быстрый шаг, Атрет начал освобождаться от мешающей ему одежды, отшвыривая ее в сторону, и мимо Серта прошел на передний двор виллы.
— Что ты здесь делаешь, Серт? — бросил он, не останавливаясь.
Серт самым непринужденным тоном ответил:
— Да вот, пришел посмотреть, каково тебе тут, на свободе, — эти слова Серт произнес не без доли юмора в голосе. Он работал с гладиаторами уже более двадцати лет и знал, что спокойная жизнь им просто не по нутру. Однажды испытав неистовое возбуждение и близость смерти на арене, человек уже не мог оставить такую жизнь, не изменив свою природу. Серт видел, что сама природа направляла этого германца, управляла им, хотя сам Атрет этого еще не понимал. Как–то Серту довелось наблюдать, как вел себя тигр в клетке. Атрет сейчас поразительно напоминал такого тигра.