— Потому что ты так же любишь Халева, как и я. Я не понимаю, почему ты злишься, Атрет. И вчера, и позавчера ты видел, как я гуляла с Халевом по двору, и у тебя не было никаких претензий. Сегодня ты похож на дыню, которая вот–вот взорвется.
Атрет с трудом сдержался. Рицпа была права, но это заставляло его злиться еще сильнее. Он действительно видел ее вчера и позавчера, и ему было приятно смотреть на нее, вероятно, по той же самой причине, по которой приятно было на нее смотреть и Серту. Она была красива. И она знала, что ради собственного сына он не посмеет вышвырнуть ее за ворота. Ему хотелось задушить ее. Он видел, какими глазами смотрел на нее Серт, перед тем как уйти.
Рицпа видела, какие противоречивые эмоции отражались на лице этого германца. Нужно было отреагировать на ситуацию иначе. Можно было бы просто, не говоря ни слова, пойти в дом, а для отстаивания своего мнения найти более подходящее время. Она посадила Халева на колени.
— Что случилось, почему ты считаешь необходимым держать Халева дома?
Атрет смотрел, как его сын вцепился в переднюю часть ее туники.
— Хватит с тебя и того, что я тебе приказываю.
— Неужели нам снова нужно проходить через это? — терпеливо спросила Рицпа. — Может быть, все дело в этом друге, который навестил тебя?
— Никакой он не друг! Его зовут Серт, и он распорядитель зрелищ в Ефесе.
— А-а, — сказала она. — И он приходил уговорить тебя снова сражаться, так?
— Да.
Она нахмурилась.
— И что, уговорил?
— Нет.
Рицпа почувствовала, что за гневом германца стоит что–то серьезное, не просто уязвленная мужская гордость.
— Расскажи мне, в чем опасность, Атрет. Я, наверное, была не права, но не знаю, в чем именно.
Он понял, что может осадить эту упрямую женщину только одним способом — рассказать ей всю правду.
— Если Серт сможет найти способ заставить меня снова сражаться, он сделает это. Он спросил меня, кто ты. Я сказал, что ты моя служанка. Он спросил о нем. — С этими словами Атрет кивнул в сторону сына.
Теперь Рицпа сама почувствовала, какая им всем грозит опасность.
— И?..
— Я сказал, что это твой ребенок.
Она вздохнула и печально скривила губы.
— Должно быть, тебя это повергает в уныние.
— А тебя что, забавляет? — сквозь зубы спросил Атрет.
Рицпа вздохнула. Еще немного, и он из–за своей ярости перестанет вообще здраво мыслить.
— Нет, — спокойно сказала она, — забавного здесь мало. Все очень серьезно, и я сделаю так, как ты говоришь.
Ее уступчивость обескуражила его. Не в силах ничего сказать, Атрет смотрел, как Рицпа идет в дом. Она обошла виллу кругом. По–прежнему испытывая жажду к перепалкам, Атрет последовал за ней. Она вошла в заднюю дверь виллы, где германец ее догнал. Она обернулась и посмотрела на него.