Нет на земле спокойного уголка.
И все же Стокгольм подарил мне минуты спокойствия. Хорошо было встретить людей со всего света, думающих так же, как ты.
Благородная осанка семидесятилетнего американского профессора доктора Бенджамина Спока.
Он произносит подсудное слово — дезертирство. Один из крупнейших педиатров и педагогов современности, чья книга — как евангелие в каждом американском доме, взваливает на свои стариковские плечи груз геройства. Он призывает молодежь дезертировать из армии. Он возлагает надежду на солдат, у которых достанет храбрости разорвать повестку, призывающую убивать детей и женщин. Бегство от войны, оказывается, героичнее и даже опаснее, чем сама война.
Слышу голос инициатора этой международной встречи — молодого шведа Бергила Свенстрома:
— Не скрою, что мы бессильны. Но пусть, когда мы объединимся, это осознанное нами человеческое бессилие превратится в огромную гору, которая остановит грубую силу…
В перерыве между двумя заседаниями пробираюсь сквозь частую сетку дождя в кафе подкрепить себя чашкой кофе. Перешагиваю порог и оказываюсь в прошлом человечества. Детство века, сметенное впоследствии вихрем сверхскоростей. Теплый свет лампионов, какой-то андерсеновский уют. Сажусь в уголок и наслаждаюсь своей находкой. С кем бы поделиться этой тишиной, не оскверненной ни одним взрывом.
Северные люди стеснительны, словно слегка заморожены своим климатом. Но свободен только один стул, как раз против меня. Он садится и представляется: «Финский врач».
Год назад он оставил практику, чтобы участвовать в инициативном комитете нашей конференции. Собралась горстка людей. Истратили свои сбережения, залезли в долги, забросили семьи и дома.
Как видишь, Ха, не только твоя жизнь вышла из колеи. Случается, что человек выходит из нее по своей воле и считает это потом самым правильным шагом в своей жизни.
Как только он понял, что я была во Вьетнаме, засыпал меня вопросами, словно любопытный ребенок. Не хочется эту мирную обстановку оглушать взрывами и обливать кровью. Рассказываю про тихую ночь.
Во тьме целый рой светлячков. Это дети с фонариками из кокосовых орехов идут в школу. Когда во всем мире дети спят, вьетнамские дети учатся. Система обучения приспособлена к условиям ночи: дети хором повторяют урок, чтобы не уснуть. Учат историю, математику, физику. Стараются догнать кибернетический век, который хочет их истребить. Иногда чья-нибудь головка все же свешивается во сне и просыпается от разрыва бомбы. Каждый ребенок, сидящий за партой, одной ногой свешивается в окопчик, вырытый тут же. Там нет понятия «ежедневно». Есть понятие «еженощно». Лучше всего вьетнамцы чувствуют себя в безлунные ночи. И видят лучше. Это непостижимо для нас, с глазами, испорченными ярким электрическим светом…