– Имею представление.
– Да ни хрена ты не знаешь! До войны занимались устранением неугодных за границей. А с началом военных действий партизан готовят, диверсантов, радистов для заброски в немецкий тыл. Тебе это надо? Ты по призванию контрразведчик. Анализировать можешь, мыслить логично. А для диверсанта другой склад характера и ума нужен.
Оба помолчали. Осадчий обижен был. Кому охота отдавать в другое ведомство хорошего сотрудника? Тем более что их не хватает.
– Ладно, расстанемся мирно.
Осадчий достал водку, разлил по стаканам. Выпили, Осадчий закурил папиросу.
– Кому мне роту сдавать?
– Командиру первого взвода. Пока побудет исполняющим обязанности, там видно будет.
– Куда и когда прибыть?
– В кадры, на Лубянку, завтра.
Федор поднялся со стула. Осадчий, в отличие от Федора, не знал и не мог знать истории: о создании СМЕРШа, о поражении гитлеровцев под Сталинградом и Курском. НКВД в сознании людей так и останется аппаратом репрессивным. А СМЕРШ, хоть и рожден будет в недрах мрачного наркомата, будет окутан славой, останется в памяти потомков славным ведомством борьбы с немецкими спецслужбами. Для Федора это было существенным моментом. С переводом он ничего не выигрывал ни в звании, ни в денежном довольствии или других благах.
А риска хватало везде, даже на его теперешнем месте службы. Работа же оперативником доставляла ему удовольствие. Вычислить врага иной раз по небольшим зацепкам и взять, обезвредить – это ли ни высший пилотаж? Не случилась служба на границе, к чему он готовился, так это не его вина. Но служить хотел с полной для себя и страны отдачей.
Но попрощался Осадчий, несмотря на недовольство, тепло:
– Земля круглая, наркомат один, полагаю, встретимся еще.
– Надеюсь.
В казарме роты Федор собрал скудные пожитки в сидор. Потом пригласил командиров взводов, объявил им приказ о переводе. Повисла тишина. Все свыклись, сработались.
– Временно исполняющим обязанности командира роты назначаю командира первого взвода лейтенанта Ревякина. А кого утвердят – только начальство решит.
Сразу вопросы посыпались:
– А вы куда же, товарищ командир? На повышение?
– Пока на равноценную должность в Управление Особых отделов.
Командиры взводов переглянулись. Все были в курсе, чем там занимались. Федор к разговору подготовился, у старшины выпросил три бутылки водки, закуску. Утром отходную. Все же служили вместе в сложное время, рисковали. Расстаться сухими словами было как-то не по-человечески. Выпили, поговорили. Федор подсказал командирам, в чем подтянуться надо. Все, что он задумывал, сделать не успел. И уезжать жаль, свыкся с командирами и бойцами, а надо. Когда-нибудь такой момент все равно бы настал. Любой командир расти должен, если есть способности и желание. Даже рядовой мечтает стать сержантом, отделенным. А на войне люди «росли» быстро, если так можно сказать о карьерной лестнице. Была убыль командиров и бойцов вследствие боевых потерь, по болезни, ранению, переводу в другие подразделения. И не блат, не родственные связи продвигали, а личные свойства командиров. Кто смел, кто способен на неординарные действия, кто переигрывает врага, кто способен выполнить малой кровью подразделений трудный приказ, тот и продвигался. Особенно это стало заметно, когда командиры избавились от вмешательства политруков, стали проявлять инициативу. К началу сорок третьего года научились беречь людей, кое-какие тактические приемы переняли у немцев: обходы, клещи, котлы. Да и техники боевой, новых образцов, изрядно прибавилось.