В какой-то степени он прав. Наш отъезд из Мехико сопровождался смерчем из
репортеров. Люди все еще собирались у стены, где он нарисовал картину. Мози был умен в
этом, он нарисовал этот шедевр на Пасео-де-ла-Реформа, самой легендарной улице в этой
чертовой стране. Ходят слухи, что они перенесут ее в нетронутом состоянии и разместят в
музее. Послание было простым: «Я брат Аны Марии. Ее не удочерили, ее похитили. Я отдам
ей свой орган».
Эта была история их семьи, выложенная, как графический роман. Мама Мози, Валерия,
аккуратно подвязавшая вокруг своей груди Бризу. Мучительная поездка на поезде монстре, отсутствие еды и крова, замерзание под дождем. Валерия кормит Бризу грудью. Перевозчики, удушающие грузовики. Наркоторговцы, разрывающие одежду Валерии, чтобы добраться до
ребенка. Мози в задней части грузовика, которого сдерживает незнакомец, его безумные глаза, огромные как блюдца. Паники изображенной на лицах этих троих достаточно, чтобы
разорвать ваше сердце.
Затем сообщение о том, что он подойдет для трансплантации, что он сделал бы все что
угодно для своей младшей сестры тогда и что он по-прежнему сделает все что угодно. Его
подпись, информация о его страницах социальных сетях, его первое полностью публичная и
открытая позиция. Он полностью раскрыл себя ради последнего шанса спасти ее.
В какой-то момент прошлой ночью, я стала очень публичной девушкой, «Русско-
американская novia (невеста), которая как оказалось старше», гласил один заголовок, прочитанный мной. Так что, в данный момент мы просто ждем, когда источник новостей
обнаружит, что я была социальным работником Мози, курировавший его реабилитацию. Меня
заклеймят, как изгоя и я попаду в черный список работников.
─ Выпей это, ─ говорит Мози, протягивая мне колу, сдобренную щедрым куском лайма
и двумя мини бутылочками алкоголя.
─ Думаю, что для этого слишком рано. Разве ты тоже не собираешься пропустить
стаканчик?
Он улыбается мне, словно слегка позабавлен.
─ Лана, детка. Это не я весь дрожу. Кроме того, я должен, ну ты знаешь, быть полегче с
этими органами.
Я слабо улыбаюсь ему и подавляю желание заползти к нему на колени. В самолете мы
окружены шестью сопровождающими ─ специальной группой безопасности,
предоставленной самой семьей Мирамонтес. Чтобы, мать вашу, это не означало. По мне, они
все похожи на головорезов в дешевых костюмах от JC Penny. Спрятав глаза за очками
RayBan, они ощупывают свое оружие и свои мобильные телефоны, словно новые игрушки в
рождественское утро.
Лаура, наша сексуальная стюардесса вернулась с блюдом загруженным икрой, инжиром