и мне трудно поверить, что он действительно звонит мне.
─ Лана? ─ говорит он и мое сердце делает сальто. ─ Это Мойзес де ла Круз. ─ И мое
сердце делает сальто назад. ─ Возможно, ты не помнишь меня. ─ Теперь мое сердце может
получить золото по многоборью. ─ Надеюсь, что помнишь. Ну, я хотел узнать, не могла бы ты
мне помочь?
Он говорит что-то еще, или, во всяком случае, я думаю что это так. Затем он диктует
свой номер. Нож от горчицы падает на пол, забрызгивая меня желтым цветом. Я окаменела, превратилась в живую статую, глупо онемевшую на кухне. Думаю о том, что должна
подбежать, схватить телефон и не упускать этот шанс. Но я не могу вспомнить, где лежит
телефон, не говоря уже о том, как двигать ногами и дышать. Я стою здесь ошеломленная
потому что, что-то внутри меня говорит: Лана, это та часть, где начинается твоя
настоящая прекрасная жизнь.
Как видно, Мози Круз сам загнал себя в угол установленных границ. Получается, что у
него никогда не было времени привести в порядок свои документы, а теперь столько лет
спустя это создает ему проблемы. И если он звонит мне, это означает что ему больше некому
позвонить. Это означает, что он один.
Я везу бутерброды в восточный Лос-Анжелес, и когда приезжаю на съемочную
площадку, говорю Дейлу, что не могу с ним сегодня работать, потому что мне необходимо
найти способ вытащить задержанного из временного места задержания. Я говорю ему, что
Мози мой старый клиент и близкий друг Алексея. Дейл машет мне рукой на прощанье, жуя
бутерброд, и рассыпав картофельные чипсы на колени покрытые салфеткой.
На обратном пути в Венис, пока стою в пробке, я просматриваю в Гугле тарифы на
консалтинговые услуги различных адвокатов по вопросам иммиграции. В какой-то момент, когда во мне включается режим социального работника, я понимаю, что Мози, скорее всего, обратился ко мне из-за моих профессиональных навыков в этой области, а не из-за желания
увидится со мной, как я изначально предположила. Вероятнее всего он счастлив в браке и
звонит мне, только чтобы посоветоваться о том, как обойти систему. Осознание этого факта
бьет по мне больно, как удар животом об воду и я чувствую себя хищницей.
Моя задача помочь парню, а не предаваться романтическим фантазиям. У меня
отвращение к самой себе за то, что я такая взбалмошная и чересчур раздуваю наши
взаимоотношения до тех пор, пока они не приобретают какое то мифическое значение в моей
голове. Мози и я никогда не были несчастными любовниками. Ну и что если он спал в моей
постели? В подвале было холодно, а мы все ищем теплое местечко ─ даже дикие животные.