– Знаю я этого кого-то, – вздохнула Лера, осведомленная теперь о том, какую роль в попытке рейдерского захвата завода сыграл ее бывший муженек.
– Да все знают, – махнула рукой Валентина. – Светку Зеленину из бухгалтерии, ну, знаешь, такая, в кудряшках, уволили вчера с треском. Говорят, она вещи собирала и так рыдала, что стены ходуном ходили. Оказывается, она в сговоре была с этими рейдерами. В общем, теперь министерство нас передумало продавать, тем более что мы базовое предприятие для молочной академии. Не может же старейшее в стране учебное заведение без технологической площадки остаться!
– Ой, Валя, не знаю я, есть ли чему радоваться, – задумчиво сказала Лера. – Найдется в нашей бухгалтерии очередная Светка, появится очередной покупатель, и снова министерство на чужой каравай начнет рот разевать. Свято место пусто не бывает.
– А вот и не начнет! – Валентина торжествующе засмеялась. – Марьяна сказала, что губернатор в Москве выбил, чтобы нас в областную собственность передали.
– Дай бог, – Лера застегнула белый костюм, в котором ходила на работе, и шагнула к дверям. – Так-то я слышала, что мы в планах приватизации на 2016 год стоим. Так что если до этого времени область нас под свое крыло не заберет, то в любом случае кто-нибудь нас да купит. Я вот все удивляюсь, как можно выставлять на продажу такое огромное предприятие, совершенно не думая ни о социальных последствиях, ни о пользе для региона, ни об экономическом эффекте. Глупость одна, а не промышленная политика!
– Марьяна говорит, что директор так возмущался, что завод на торги всего за девятьсот миллионов выставили! – сказала Валя, тоже закончив переодеваться и запирая дверцу своего шкафчика. – Это ж наш уставной капитал без учета стоимости оборудования!
– Ты откуда такие слова знаешь? – засмеялась Лера.
– А я заочно на экономиста учусь, – гордо доложила Валя. – Ты что, Лерка, я ж тебе говорила. Я на примере нашего завода все курсовые пишу и к диплому уже приступила. Мы в прошлом году новый цех по производству детского питания открыли, так в него сорок миллионов евро вложено. Это федеральные средства были, их министерство выделяло. А завод весь целиком хотят продать в три раза дешевле! Ясно же, что это кому-то очень выгодно.
– В общем, хорошо бы область нас все-таки забрала, но понятно, что эти министерские без боя не сдадутся, – резюмировала Лера. – Валька, пойдем работать, мы уже минут на десять опаздываем. Начальник увидит, опять орать будет. Оно нам надо?
Выйдя из раздевалки, она быстрым шагом направилась к своему рабочему месту и с тоской обнаружила, что начальник ее уже дожидается. Настроение сразу испортилось. Впрочем, начальник, как ни странно, агрессии не выказывал. Совсем наоборот, он смотрел на подходящую к нему Леру и улыбался. Она не верила собственным глазам и даже незаметно ущипнула себя за ляжку. Улыбающимся начальника она не видела никогда. Его лицо всегда было надменным, мрачным, как предгрозовая туча, и таким недовольным, будто все несовершенство мира сосредоточилось аккурат в Лере Соболевой.